— Нет. Он до этого с лопатой с огорода шел, мне его тоже Настя показала. В фуфайке. А этот — в чем-то сером… или голубом. В плаще. Видел только спину.

— Ну хотя бы рост.

— По сравнению с ним она казалась маленькой. Да она и была, видимо, невысокой.

— Была? Почему «была»?

— Что «почему»?

— В прошедшем времени.

— Я и говорю о прошедших временах — о прошлом. А вообще я ничего не помню, мне было не до них.

— Однако женщину в саду вы запомнили.

— Это было красиво.

— А вы знали, что Нина Печерская исчезла в ту же ночь?

— В какую ночь?

— После того, как вы ее видели.

— Ничего не знаю. Так в этом и заключается тайна — в исчезновении балерины?

— Да.

— А кто вас нанял?

— Никто. Я племянник хозяйки. Будем продолжать беседу?

— Почему бы нет? Я тоже любитель экстравагантных ощущений.

— Это я понял. Есть, наверное, особое сладострастие в обмане и предательстве. Возбуждает. Как вы попали в чулан?

— Как в водевиле: спрятался от женского гнева. Якобы на минутку. Постоял в темноте. Вдруг — замок защелкивается. Положение смехотворное, голос подать — как-то…

— Стыдно? Ну сознайтесь: стыдно перед Настей?