Вот мы ее и спросим. Однако он продолжал сидеть на бетонной скамейке, не замечая, как поднимается снизу, охватывает промозглый холод. Его словно заворожили собственные слова: в один день с Любой… Зачем я связываю события, по-житейски друг с другом не связанные? Ну, в высшем смысле, онтологическом: смерть — единственное, что связывает всех со всеми… На мгновенье душа поддалась, словно сорвалась в безумный мир философа, ухнула в яму… черно-фиолетовый сад, где скрываемый в каком-то подполье ученый убивает… тьфу ты! В нашем случае — изумительное, ужасающее душу совпадение, а из деталей и обмолвок можно начертить пунктирную линию. В пятницу 13 октября тетка вернулась с кладбища — якобы с кладбища! — раньше, чем обычно. Ее любопытная фраза: моя мечта, тебе доверю: после смерти организовать здесь музей Андрея Леонтьевича. «После чьей смерти?» — уточнил я. Ее нервный срыв после моего предложения посетить могилу мужа. И наконец: 17 во вторник, по свидетельству Любы, тетке кто-то позвонил, она ушла, возвратилась вечером и не пожелала со мной разговаривать. С тех самых пор каждый день она куда-то уходит и разговаривать со мной не желает.

Все это объяснимо и по-человечески понятно: покаянная молитва перед ликом Богородицы, запах ладана от одежды. Но в причинно-следственном мире нашем действительно все связано со всем. Если бы молитва эта (случайно подсмотренная) не поразила воображение Анатоля и он не поперся в чулан подкинуть теткину игрушку — события приняли бы совсем иной оборот. Хозяйка обнаруживает убитую, сразу начинается следствие и, по горячим следам, возможно, скоро завершается. И моя Любовь жива.

* * *

— Тетя Май, к вам можно?

— Что тебе?

Сделав вид, что принял ее реплику за разрешение, Саня вошел в комнату и присел на плюшевый пуф напротив тетки — их разделял столик с кружевной скатертью.

— Тетя Май, вы ездите в Троицкую церковь, метро «Щербаковская»?

— Следишь?

— Нет. Догадался: она ближайшая действующая.

— Что тебе от меня надо?

— 13 октября наша вахтерша в общежитии сообщила мне о звонке: я вам срочно нужен. Я в вашем распоряжении.

— Мне никто не нужен.

— Только что я был на кладбище у Андрея Леонтьевича. Теперь решайте сами: нужен я вам или нет. Подчинюсь безоговорочно.

Наступило молчание, Саня успел укорить себя за категорический тон — эти глаза напротив, тусклые, словно подернутые пеплом, неживые. Она сказала сухо:

— Поздно, Саня.

— Тетя Май, дорогая…

— Не надо, Сань. Я дрянь каких мало.

В патетические минуты, Саня помнил, тетка выражалась просто — проще некуда — значит, минута эта наступила.