— Как знаешь. Ну ладно, ты вот говоришь, немцы, не наше, наше.

— Это ты говоришь.

— Хорошо, я. Ведь германские земли — это на самом деле по большей части славянские. Полабские славяне. Слышал такое?

— Что-то смутное.

— А должен знать, что Берлин — это Берлов, Щецин — Щетинин, Лейпциг — Липецк. Не говоря о Вене. Вот когда терять-то вы начали.

— А ты уже как бы себя к нам не причисляешь?

— Нет, Ваня. Но это все решается в рабочем порядке. Симеона Полоцкого читал?

— Нет.

— То-то же. А там тайна раскола. Тогда латиняне сделали убийственно верный ход. Тогда все и рухнуло, не начавшись. А не было бы раскола, сейчас не было бы никакой Америки, а был бы сплошной форт Росс. А так латиняне перехватили стратегическую инициативу.

— Ты вообще-то в Бога веришь?

— Я протестант, Ваня. Это религия победившего братства. Там все ясно и понятно.

— Иди ты в свою протестантскую жопу.

— Как же я в нее пойду? Если только в чужую. В свою — не могу. Физически. Мне кажется, я тебя убедил. А если ты затаил корысть, то Люсе Печенкиной конец. И конец ужасный. Вначале ее на твоих глазах изнасилуют. Потом распнут на кресте, потом бензином обольют и спичку бросят. Ты все это видеть будешь и сделать ничего не сможешь. А потом мы тебя одного оставим, и ты повесишься рядом. Потому что не сможешь ни рукой шевельнуть, ни ногой. Мы их тебе бензопилой срежем. Будешь самоваром лежать подле своей распятой возлюбленной и стихи читать. А потом подохнешь. Не сразу, впрочем. Мы тебе раны перетянем, адреналинчику добавим, продержишься с час. Потом подохнешь. А Отто Генрихович Лемке вернется на свой хутор.

Только этого говорить сыскарю не следовало.

— Я согласен, — объявил Иван.

Назад, на российскую территорию, Ивана доставили на банальной моторной лодке. Катерок пограничный метнулся было навстречу, погудел, велел остановиться, потом погранцы, наверное, получили указания по рации, и все.

То, что граница открывается по телефонному звонку, Ивана не радовало. У него был какой-то смутный план на пограничном переходе упасть на землю, потребовать начальника заставы, попробовать объясниться. Он не мог поверить в то, что все кончилось. Но потом все же что-то произошло. Катерок стал возвращаться, и сопровождавшие Ивана молодцы, назвавшиеся Квасовым и Шатровым, занервничали, а потом и вовсе ушли в литовские воды.

— Ну что? Не все у вас получается? — обрадовался Пирогов, вновь увидев сыскаря.

— Да брось ты. Все у нас получится, — услышал он в ответ.