— Совсем может парализовать?

— Вот как того матроса.

— Вы подождите, я собаку домой отведу.

— И что?

— К Кольке надо ехать!

— А что это ты раскомандовался?

— У него вторая такая вещь.

— Как вторая?

— Второй он у него в кармане нашел.

— Так. И забрал.

— И забрал.

— Ну зачем?

— Он человек хозяйственный.

— А позвонить?

— Ему еще телефона не установили. Он у нас только второй месяц работает. На днях ставят.

Через четыре минуты мы едем к Кольке. Это в трех кварталах отсюда.

…А Колька-то уже мертв. На кухне своей лежит ничком, руку вперед протянул. На лице — пятна чумные. Стасис садится на табуретку, и глаза его расширяются, потом затвердевают. Квартира у Кольки однокомнатная. Он в ней один. Дверь — не закрыта. Видно, только пришел или собирался куда. С карандашиком занятным решил поиграть. Никак понять не мог, для чего тот предназначен. Зачем пружинка внутри.

Прежде всего, я звоню Анне Игоревне, кратко объясняю ситуацию, потом жду, пока прибудет машина из сороковой. Санитары в спецхалатах и респираторах запаковывают Кольку в герметичный мешок и увозят.

— Что происходит? — уже не спрашивает, а вопрошает Анна Игоревна. — Мы только что обследовали мальчика, совершенно неожиданные результаты…

— Вы помните о подписке? Ведь за разглашение — срок!