Юлия вздрогнула при упоминании имени Ивонны.

– Мы как-то уже говорили, что эти дети жили как братья и сестры. Значит, их родители хорошо знали друг друга, или, по крайней мере, их матери. Ты ничего не слышала о женщине по имени Астрид Паульсон?

Юлия поправила фильтр.

– Она была одной из жертв убийства в Испании этой зимой?

– Да, – подтвердила Анника. – Это была мать Вероники Сёдерстрём. Ты не слышала это имя в какой-то другой связи?

Юлия покачала головой.

– Астрид Паульсон, мать Нины и твоя свекровь Ханнелора были хорошо знакомы.

– В самом деле?

– Мать Нины, Ивонны и Филиппа звали Сив. Ты ее знала или нет?

Юлия поставила на стол две кружки.

– Она умерла как раз на другой день после того, как мы поженились. У Сив был небольшой грех. Она была законченной алкоголичкой. Ты пьешь черный кофе?

– Да, черный. Настоящего отца Давида звали Клас Линдхольм. Что произошло с ним?

– Его родители развелись, когда Давиду не исполнилось и года, – сказала она и села за стол. – Он уехал, куда, я не знаю. С тех пор они не общались. Он умер несколько лет назад, но Давид даже не поехал на похороны.

– Ты не знаешь, у него была потом другая семья?

– Давид унаследовал от него старый «сааб» и летний домик под Крамфорсом. Он оказался единственным наследником.

– Клас не ездил в Марокко?

Юлия удивленно вскинула брови.

Анника слегка покраснела.

– Я слышала об одном человеке по фамилии Линдхольм. Этот человек живет в Марокко, и я интересуюсь, не родственник ли он Давиду…

– Едва ли, – усомнилась Юлия. – Линдхольм – это очень распространенная фамилия. У нас в подъезде живет еще один Линдхольм. Нашу почту постоянно путают.