Женщины переглянулись и о чем-то пошептались. После этого одна из них направилась на кухню, а вторая подошла к Аннике.

– Меня зовут Анника Бенгтзон, – представилась она, протянула женщине руку и улыбнулась. – Я знакома с Юлией и Александром. Юлия рассказала мне, что Ханнелора была у них на Бондегатан перед праздником и…

– Я знаю, кто ты, – сказала женщина. – Меня зовут Барбро, я руководитель этого учреждения. Мы здесь в Рамсмуре читаем газеты. Я знаю, что это ты спасла Александра.

Женщина помолчала, еще на шаг приблизилась к Аннике и с любопытством на нее посмотрела. Верхняя губа у нее была красная, как будто она была простужена и часто сморкалась.

– Ты напишешь письмо в газету?

Для большинства людей между газетными текстами нет вообще никакой разницы, они не отличают интервью от длинных репортажей, новостные статьи от хроники, заметки от обсуждений и анонсов. Для очень многих, включая и Барбро, любой газетный текст – это «письмо».

– Нет, – ответила Анника. – Я не буду ничего писать в газету. Я просто встречусь с Ханнелорой и поболтаю с ней.

– О чем?

Анника поправила сумку на плече.

– Я должна в этом перед тобой отчитываться?

Барбро заметно покраснела.

– Иди за мной. – Она указала дорогу и, повернувшись на каблуках, пошла вперед.

Анника пересекла вестибюль и вошла в один из коридоров, следуя за Барбро, которая энергично стучала каблуками при каждом шаге. Аннике показалось, что дама вот-вот вывихнет себе ногу.

– Престарелые пациенты Рамсмуры – это особые постояльцы. Все они очень разные, – сказала Барбро, обернувшись. – Всего у нас здесь сорок восемь квартир. Мы создаем для пациентов по возможности уютные, домашние условия. У нас есть больница, отдел обслуживания и отделение для слабоумных. Туда мы сейчас и направляемся.

Стены были выкрашены в розовый цвет. Одна из стен была разделена пополам полосой из темных роз. Через несколько метров перед ними открылся другой коридор, несколько шире первого. Пол был целиком покрыт мягким ковром. Кресла и столики стояли вдоль стены на некотором расстоянии от нее. В противоположной стене был ряд дверей. Одни из них были открыты, другие заперты.

– Значит, Ханнелора Линдхольм считается слабоумной?

– Я не обсуждаю диагнозы наших постояльцев, – сказала Барбро, остановившись у одной из закрытых дверей и постучав. Не дождавшись ответа, она распахнула дверь и вошла. – Ханнелора, – произнесла она громко, как будто старуха была тугоухой. – К тебе пришли.

Барбро жестом пригласила Аннику войти. Сама она осталась стоять у входа, опираясь рукой о косяк.