– Сив грешна, – сказала она.

– Почему? – удивилась Анника.

Ханнелора заговорщически наклонилась к Аннике:

– Она соблазнилась. Она искренне верит в Бога, и Царствие Небесное, и во все, что проповедовал Onkel Гуннар. Когда я попала в Гудагорден, Сив всерьез верила, что она – ангел, потому что ей все время говорила об этом Tante Хельга. Какая глупость!

Она печально покачала головой.

Анника задумчиво смотрела на старуху.

У Ханнелоры не было никаких проблем с воспоминаниями о детстве. Она словно застряла в нем. То, что она сейчас рассказала, вероятно, было правдой.

Девочки выросли вместе на какой-то усадьбе, вероятно в Сёрмлане, потому что Ханнелора говорила с тем же произношением, что и Анника. Они делили друг с другом детство и все его переживания и опыты. Что-то связывало их настолько сильно, что их отношения сохранились, когда они повзрослели.

– Что происходит в Гудагордене? – спросила Анника, напряженно ожидая реакции старухи.

Ханнелора Линдхольм недоуменно моргнула:

– Происходит?

– Когда ты уехала оттуда?

Ханнелора так стремительно вскочила с дивана, что едва не опрокинула этот хрупкий предмет мебели. Она вернулась к окну и снова принялась обрывать листья с герани.

Вопрос ее доконал. Анника подошла к старой женщине и взяла ее за руку.

– Пойдем сядем на диван, – предложила она, – и поговорим о Сив и Астрид.

Кукольные глаза в упор уставились на Аннику.

– Астрид здесь? – спросила Ханнелора.

Анника отвела старуху к дивану.

– Я хочу поговорить о Торстене, – сказала Анника.

– Торстена здесь нет, – сказала Ханелора, и глаза ее потускнели.