Каждый раз, когда место действия репортажа перемещалось в Вашингтон и на экране возникали картины всеобщего горя, приезда домой Линдона Джонсона, возвращения одинокой Джеки в Белый дом, я переключал каналы, а вскоре и вовсе выключил телевизор. Я знал, что это только начало и что нам еще долго придется выслушивать членов семьи, друзей, знакомых… Это было слишком. Слишком даже для такого крутого парня, как Хью.

Когда экран телевизора погас, я остался наедине со своими страхами в отношении Джимми Костелло. Взглянув на часы, прокрался по коридору к его номеру, осторожно постучал в дверь, но ответа не было. По пути задержался также у двери Лона и услышал время от времени прерывавшееся мерное дыхание.

Вернувшись в свой номер, попытался обдумать сложившуюся ситуацию. Предположим, они схватили Джимми и нашли винтовку. Предположим, они предложили ему сделку: он рассказывает все, и ему сохраняют жизнь. Хотя это и противоречит его принципам, ему может не понравиться перспектива гибели в одиночку, и тогда он заговорит.

Возможно, вооруженные автоматами полицейские уже готовились к штурму наших номеров, разгоряченные жаждой возмездия. Я пожалел, что не взял с собой свой.45. В подобных обстоятельствах это идеальное оружие, хотя и неопровержимое свидетельство вины — и в то же самое время надежное средство для сведения счетов с жизнью с его пулями весом 230 гран. Но в этом случае заваренную мною кашу пришлось бы расхлебывать Пегги с мальчиками и бедному Лону. Я знал, что ни за что не допущу этого. Кроме того, если бы меня схватили, я должен взять всю вину на себя, избавив Управление от всяких подозрений. А также заявить, что втянул в преступление Лона против его воли, и что пошел на него из политических соображений; сознаться во всем, спокойно выслушать приговор и принять смерть с достоинством, сохранив честное имя.

Делать было нечего. Я позвонил в офис отеля и спросил, открыт ли еще бар. Он оказался закрыт. На вопрос, нельзя ли заказать бутылку в номер, мне ответили, что уже слишком поздно. Оставалось сидеть и ждать. Я представил, как раздается стук в дверь, в номер врываются вооруженные полицейские, мистер Даллес разочарован, Корд еще больше. Я слышал, как говорю: «Но, Корд, он же трахал вашу жену», а Корд отвечает: «Он был президентом Соединенных Штатов, ты, дурак!»

В этот момент действительно раздался стук в дверь — легкий, но настойчивый.

О боже, подумал я, почувствовав, что наступил кульминационный момент дня. От того, что меня ожидало за дверью, зависела моя жизнь. Я взглянул на часы. Было около 5 часов утра.