— Оказываюсь на чердаке. К счастью, там имеется дверь, ведущая на крышу. С помощью инструментов вскрываю замок в течение секунды, выбираюсь на крышу и закрываю замок. Осматриваюсь. Крыша пуста, если не считать будки машинного отделения лифта метрах в десяти от двери. Направляюсь к ней и смотрю вверх, опасаясь, не видно ли меня с вертолетов или низко летящих самолетов. Но небо тоже пусто. Мгновенно вскрываю замок будки и проникаю внутрь. Почти все пространство занимают подъемные механизмы. Нахожу свободное место позади них, в дальнем конце будки, где, по непонятной прихоти проектировщика, в стене имеется небольшая ниша неизвестного назначения. К счастью, Джимми крепкий парень, и ему удается протиснуться в нее. Теперь от двери меня не видно, даже если посветить фонарем. Чтобы меня обнаружить, нужно обойти механизмы, найти нишу и направить луч прямо в нее. Устраиваюсь как можно удобнее, аккуратно укладываю пальто с винтовкой и набираюсь терпения, чтобы, дождавшись ночи, выбраться оттуда. Через несколько часов до моего слуха доносятся какие-то звуки. Потом открывается дверь, загорается свет, и в будку просовываются двое детективов и техник-смотритель. Техник-смотритель говорит: «Здесь никого не было с июля, когда в последний раз проводился технический осмотр. К тому же вы ведь уже поймали злодея». Один из детективов отвечает: «Мы должны проверить все, приятель». Они направляют лучи фонарей на механизмы. Никто из них не хочет пачкаться, и они уходят. Проходит еще двенадцать часов.

— Замечательно, — сказал я. — Дорогой мой Джимми! Я не сомневался в том, что ты перехитришь этих глупых далласских полицейских.

— Это еще не всё, — сказал он. — Я не рассказал вам о своей проблеме.

— Какая может быть проблема, Джимми? Ты здесь, несчастного Алика схватили, все кончилось хорошо.

— Надеюсь. Но вот что случилось дальше. Я продолжаю лежать. Спустя некоторое время они включают лифт. Я слышу, как жужжит двигатель, крутятся шестеренки, наматываются и разматываются кабели, открываются и закрываются дверцы, поднимаются и опускаются кабинки. К одиннадцати часам все стихает. Я выжидаю еще несколько часов. Около двух я чувствую странный запах — кислотный, машинный, — который почему-то вызывает у меня ассоциацию с коричневым цветом. И странное дело, мне кажется, будто я уже сталкивался с этим запахом, хотя не помню, когда и где. Запах усиливается, и я понимаю, что он исходит от моей одежды. Я ощупываю пальто, и мои пальцы натыкаются на влажное пятно, в том месте, где на нем лежала винтовка. Я подношу пальцы к носу, и мне становится дурно. Все понятно. Когда я ворочался, устраиваясь удобнее, ударно-спусковой механизм слегка выскользнул из своего отделения, и оттуда вытекли остатки вещества, с помощью которого мистер Скотт чистил и смазывал винтовку…