Потом в офис вошел клиент, поэтому не было возможности позвонить Маурин.

После пяти клиент ушел. Эндрю отпустил мисс Минтер и пробыл еще какое-то время на работе, готовя бумаги к завтрашнему дню. Розмари не удалось нарушить его новое состояние покоя и счастливого доверия. А сейчас, когда его гнев утих, ему казалось, что он даже восхищается ею. Знал ли Нед об этом или нет, но он увлекся девушкой, которая более чем способна подчинить его, и, поскольку у нее имелись собственные деньги, было похоже, что ей не составит большого труда привести его под венец, что бы там Маурин ни думала по этому поводу.

Хорошо, просто прекрасно, думал Эндрю. Может, это укротит Неда.

Когда он покидал офис, почти в шесть, цветочный магазин в его здании был еще открыт. Он купил большой букет красных и белых гвоздик и, взяв такси, добрался до дому. Пока он поднимался в лифте, аромат цветов наполнил его ощущением весны, и внезапно ему пришло в голову, что, хотя Маурин пообещала позвонить и не позвонила, он не ощущал ни малейшего приступа беспокойства и ни одной тревожащей эмоции. Это было доказательством того, что лечение закончилось.

Квартира Джорданов была на верхнем этаже здания. Эндрю вышел из лифта. Держа гвоздики, он достал ключ и вставил в замок, и в это время он заметил, что замок поцарапан и дерево рядом с ним сколото. Он дотронулся рукой до этого места, и дверь открылась сама.

Снова ожила тревога, он бросился через зал в гостиную. Там был полный беспорядок. Подушки все были вытащены из тахты. Ящики его стола были выдвинуты, бумаги разбросаны. По середине ковра лежало золотое платье — одно из вечерних платьев Маурин, — свернутое в комок.

Тревога превращалась в панику.

— Маурин! — позвал он.

Он бросился в спальню. Его жена лежала навзничь на кровати. Она казалась такой же нелепо бесформенной, как и золотое платье, брошенное в гостиной на полу. Одна нога свисала с края кровати, на другую она навалилась всем телом.

Эндрю выронил цветы и подошел ближе. Рядом с Маурин лежал автоматический пистолет, который он хранил в тумбочке у кровати. В ту же секунду он увидел широко открытый рот, остекленевшие выпученные глаза и две раны: одна слева в груди, другая чуть ниже и правее.

— Маурин.

Ее левая рука, ладонью вверх, лежала на колене. Обручального кольца не было. Вместо него была розовая отметина вокруг безымянного пальца. Эндрю наклонился и дотронулся до руки. Было ощущение, что он прикоснулся не к Маурин, а к какому-то холодному неизвестному предмету, на который случайно наткнулся в темноте.

Эндрю Джордан почувствовал тогда, что самое ужасное, что могло случиться, случилось.