– Когда моя мать покончила с собой, – произнес он, – отец напился вдрызг и поджег дом. Не знаю, сделал ли он это намеренно, или пожар вспыхнул в результате несчастного случая. Дом потушили, он впервые оказался за решеткой, ну а из семейных вещей почти ничего не уцелело. По крайней мере, все, что принадлежало мне, сгорело дотла. Единственные сохранившиеся фотографии ты видела в материалах прокуратуры.

Хорошо это или плохо, но о пребывании в Кремоне после заточения в силосной башне Данте тоже мог рассказать немногое. Он прожил там всего два года, пока сдавал экзамены на аттестат об окончании средней школы. Его душевное состояние неуклонно ухудшалось, и в конце концов отец Данте отправил его в психиатрическую клинику.

– Швейцарская психушка – не слишком-то оригинальный выбор. – Данте приподнял спинку сиденья и закурил. – Только не думай, будто это был какой-нибудь концлагерь. Для этого клиника была слишком дорогостоящей. Отцу пришлось отстегнуть немалый кусок полученной от государства компенсации, чтобы меня туда отправить. Прежде всего это была контролируемая среда, где таблетки сыпались как из рога изобилия, а пациентов по сто раз на дню загоняли на обязательные сеансы всевозможной психотерапии. Сегодня ее назвали бы реабилитационным центром.

– Сколько ты там пробыл?

– Четыре года.

– Вот дерьмо!

– Через год мне разрешили путешествовать. Меня стали отпускать в организованные туры – сначала с сопровождающим, а потом и одного. Когда я начинал сходить с ума или плохо себя чувствовал, поблажки отменялись. Понимаешь, я всегда был под колпаком и постоянно то попадал в клинику, то снова из нее выписывался. Но через четыре года мне удалось добиться, чтобы суд признал меня дееспособным, и я с ними распрощался.

– Тогда-то ты и отправился в те самые роскошные путешествия, о которых рассказывал?

– Именно. Хотя путешествовал я не так много, как хотелось бы. Самолет для меня табу, а кое-куда ни сушей, ни морем не попадешь. Но с тех пор как я вернулся в Италию, я никогда не бывал в Кремоне.

– Ни разу?

– При одной мысли об этом у меня наступало обострение. Как и сейчас. Хотя после всего, что я пережил за последние дни, я сильно сомневаюсь, что мне может стать еще хуже.

– Сколько ты уже не видел отца?

– Мы вместе ужинали в прошлом году. На нейтральной территории, во Флоренции. Он все время ворчал, а потом у него начались колики. Незабываемый вечер.

– Может, стоит придумать другой план?

– Других вариантов у нас нет. В Кремоне сложно спрятаться без помощи местных. В этих краях он единственный, кто может согласиться мне помочь.