– Она исчезнет при перевозке, – заметил Данте. – Или в лаборатории. И пройдет слишком много времени. Мы должны вытащить ее сейчас, КоКа. Прежде чем Отец поймет, что должен избавиться от улик. То есть от детей…

– Данте… мы сделали все, что могли…

Данте взволнованно оглянулся по сторонам. Его взгляд остановился на Сантини. Как он ухитрился его не заметить?

– У нас есть еще один шанс, – кивнув на Сантини, сказал он.

– Вы двое, хватит болтать, – приказал один из конвойных.

– Захлопни варежку, пингвин, – сказала Коломба. Ее голос прозвучал так властно, что полицейский замолчал. – Сантини – шестерка Де Анджелиса, – сказала она Данте.

– Но не Отца, – с нажимом сказал Данте.

– Почему ты так думаешь?

– Посмотри на него. Ссутулился, руки в карманах. Будь он доволен тем, что происходит, он бы колотил себя в грудь, как горилла. Но на нем лица нет. Он знает, что что-то не так. – Данте повысил голос: – Ведь вы это поняли, правда, Сантини? Что-то не так. Вы гадаете, не водят ли вас за нос?

Сантини не обернулся, но Коломба увидела, как напряглась его спина. Агенты, удерживающие Данте, снова подтолкнули его к деревьям. Он начал упираться, и к ним подбежал третий полицейский, чтобы помочь сослуживцам оттащить его к машине.

– Может, вы даже не любите детей! – снова закричал Данте. – Но однажды вы узнаете, что Лука Мауджери и Руджеро Палладино погибли в клетке, и больше не сможете спать по ночам! Они погибнут по вашей вине! Потому что у вас кишка тонка жить по совести!

Сантини, напряженно скривившись, развернулся к нему:

– Кто такой Руджеро Палладино?

Конвойные остановились, чтобы дать ему поговорить с задержанными.

– Еще один мальчик, которого похитил Отец, – ответил Данте. – Такой же, как я. А помогал ему вот этот связанный нами человек. И хотя у меня нет доказательств, я верю, что есть и другие дети, которых мы должны спасти.

– Ваш похититель двадцать пять лет как мертв, Торре. Вы бредите, – сказал Сантини.

Но Коломба снова почувствовала, что в его словах нет прежней непоколебимой убежденности. Данте прав: у Сантини сдают нервы.

– Тогда почему Немец пытался нас убить?

– Мне неизвестно, что здесь произошло.

Данте улыбнулся: