Излагая все это, я наблюдал за ее лицом. И на слове «работорговля» понял, что попал в яблочко.

И слава небесам, потому что я блефовал. У меня не было ни друзей в таможенно-иммиграционной полиции, ни свидетелей. Последние дни я читал и перечитывал свои наспех восстановленные записи, пытаясь найти против Галло хоть что-нибудь, любую мелочь. И то и дело утыкался в ее прозвище, помянутое Пег Мартин и Марлоу Хьюз. Койот. Койот – дикая собака прерий, но к тому же сленговое название тех, кто переправляет нелегальных иммигрантов из Мексики в Штаты. Диапазон огромен – от мелких семейных лавочек до миллиардных бизнесов, спонсируемых наркокартелями.

Пег Мартин отдельно упомянула, что койотом Инес Галло звала съемочная группа, и я призадумался: может, это потому, что Галло и впрямь их койот? Это, плюс она уроженка Мексики, плюс делала для Кордовы всю грязную работу, по словам Марлоу, – и так сложилось мое теоретическое допущение: отнюдь не исключено, что нелегалов в «Гребень» возила Галло. Скорее всего, договаривались так: они три месяца работают на площадке, наблюдая мириады черных дел, а затем им угрожают, дабы не проговорились, и пусть катятся на все четыре стороны. Конечно, гипотеза была хлипкая, и я не ожидал, что она выстрелит, – до этой самой минуты, когда увидел, как сильно Галло побелела.

За годы, что миновали со свадебной фотографии, где она так юно блестела глазами, – и даже с того дня, когда она вместо Кордовы приняла премию Киноакадемии за «Тиски для пальцев», – Галло очень переменилась. Словно десятилетия на службе у режиссера, вечно подле него, обратили ее в камень – седые волосы вьются жестче, низкий лоб отяжелел, губы – как тугая бечевка. В ней не осталось ни капли легкости или беспечности. Но может, это неизбежно, если ты решил навеки остаться на орбите исполинской планеты, чья масса превращает твою собственную в ничто.

Она ни мускулом не шевельнула, лишь напряженно разглядывала меня. Затем отложила телефон.

– Чего вы хотите, мистер Макгрэт?

– Побеседовать по душам.

– Нам не о чем говорить.

– Вот не согласен. Можем начать с того, что Александра Кордова умерла в двадцать четыре года. Затем у меня есть и другая проблема: все, с кем я обсуждал Александру, исчезли, дом одного из них сгорел дотла. Если поговорите со мной, может, мой друг-таможенник посмотрит сквозь пальцы на ваши закупки рабского труда.

Галло вскипела, но прикусила язык, медленно отошла к бару в углу и налила себе выпить.

– Если это рабский труд, миллионы жизнь бы отдали, чтобы попасть в рабство, – буркнула она. – Эти люди жили по-царски.