Однако по какой-то причине мое восхищение не улучшило ее настроения. Джекки прикусила губу и снова тряхнула волосами. – Я не могу. Если я сейчас увижу вещи Кэти, я расклеюсь, а я не могу выходить на камеру, если будет видно, что я только что ревела. – Она поколебалась и покосилась на меня. – А что… там и впрямь может оказаться что-то важное?

– Когда дело ведет Андерсен? – удивился я. – Да в чемодане у Кэти может сидеть убийца, а он и не заметит.

Джекки вдруг остановилась. Мы стояли на пересечении коридоров, один из которых вел на съемочную площадку.

– Декстер, я хочу попросить тебя кое о чем… Ты не мог бы посмотреть ее вещи?

– Но я же ее почти не знал, – возразил я.

– Я понимаю, – вздохнула Джекки. – Но я… мне так трудно удержаться от слез всякий раз, как я думаю о Кэти, и я… – Она положила руку мне на локоть и сморгнула пару слезинок. – Ну пожалуйста… Посмотришь?

Она так смотрела на меня этими своими потрясающими фиолетовыми глазами, в уголках которых набухали слезы, что я готов был жонглировать горящими бензопилами, лишь бы ей стало легче.

– Конечно, – ответил я. – Посмотрю.

– Спасибо, – улыбнулась Джекки. Потом сделала глубокий вдох, шмыгнула носом и выпрямилась. – А сейчас мне срочно нужно отыскать Сильвию. – Она придвинулась и легонько стукнулась со мной лбом. – Спасибо, – повторила она. – Увидимся. – И пошла прочь по коридору.

Я постоял немного, глядя ей вслед. До сих пор я даже не догадывался, как приятно может быть просто смотреть на то, как кто-то идет. Джекки шла классно – не в том смысле, что не спотыкалась или не натыкалась на стены, хотя и этого она тоже не делала. Просто что-то в том, как она ставила одну ногу перед другой, напомнило мне о том, как я чувствовал себя, просыпаясь рядом с ее обнаженным телом. Я понимаю, это кажется бессмыслицей, но это так. Поэтому я смотрел вслед Джекки до тех пор, пока она не скрылась за дверью костюмерной.

Тогда я повернулся и пошел обратно к ее гримерке. Я не видел Андерсена, и это показалось мне странным: ему полагалось бы пройти мимо нас. Он мог, конечно, выйти в дверь в дальнем конце коридора, но висевшая на ней табличка недвусмысленно сообщала о том, что при ее открывании включится сигнал тревоги, а никакой сирены я не слышал. Отсюда следовало, что он до сих пор в гримерке, и это тоже показалось мне странным.

Дверь была не закрыта, и я заглянул внутрь. Андерсен все еще оставался там. Он стоял у дальней стены, перед гардеробом с нарядами Джекки, и прижимал к носу рукав одного из ее платьев. Уж не знаю, зачем он к нему принюхивался, но при виде этого у меня зачесались руки разбить стул о его физиономию. Впрочем, немного старой доброй иронии всегда лучше грубого физического насилия, поэтому я подавил этот импульс и вошел в комнату.