Я подошел на несколько шагов и посмотрел еще. Картина продолжала казаться мне чертовски реальной, если не считать того, что пока я стоял, коренастый тип с пышной рыжей шевелюрой вышел из комнаты на балкон и сошел с бутафорского балкона, остановившись, казалось, прямо в воздухе перед пальмой. Странное вышло зрелище: будь эта пальма настоящей, он и впрямь висел бы на уровне не знаю какого этажа, поправляя что-то в ее листьях.

Я восхищался этой сюрреалистической картиной до тех пор, пока меня не похлопали по плечу. Я обернулся и увидел бородатого мужчину лет сорока-пятидесяти, на поясе которого болталось три рулона изоленты.

– Нам надо настраивать свет, – сообщил он. – Вам не трудно отойти вон туда? – Он ткнул пальцем в дальний конец павильона и тут же поспешил мимо меня, на ходу отматывая кусок ленты.

– Конечно, – сказал я ему в спину и сделал зарубку на памяти насчет изоленты на поясе. А что, практично – и руки свободны.

Я осторожно пробрался в угол, предложенный мистером Изолентой, и, как оказалось, он дал мне мудрый совет. Там, в уютной темноте, я обнаружил длинный стол, буквально прогибавшийся под тяжестью самой разнообразной еды. Там были багеты с разнообразными намазками, помидорами и луком – и даже настоящей семгой! А еще большая ваза разноцветных «эм-энд-эмс», тарелки с сырным ассорти, большой поднос с йогуртами, фруктами и ореховыми смесями. Ну а в дальнем конце стола, рядом с большим кофейником, возвышался целый штабель коробок со всяко-разной выпечкой от «Мунекуита-Бейкери», самой моей любимой.

Я схватил одной рукой пастилу, а другой – пончик с мармеладом и как раз устраивался в тени на краю съемочной площадки, когда ощутил спиной чье-то враждебное присутствие. Держа наготове пончик, я повернулся, готовый встретить врага во всеоружии, но воздержался от стрельбы, увидев, что это моя сестра Дебора. Она стояла, стиснув зубы с силой, достаточной, чтобы колоть грецкие орехи.

– Утро доброе, дражайшая сестрица, – сказал я. – Что, счастлива находиться здесь, в самом сердце Голливуда?

– Иди в жопу, – отозвалась она.

– Давай чуть попозже, – возразил я. – Доем вот сейчас свой пончик – и куда угодно.

Дебз промолчала. Она просто стояла, глядя на съемочную площадку и стискивая зубы; мне показалось, я даже слышу хруст крошащихся коренных зубов.

– Хочешь пончик? – предложил я, надеясь хоть немного поднять ей настроение.

Это не помогло. Я и моргнуть не успел, как она стукнула мне по руке чуть выше локтя – я едва пончик не выронил.

– Ой, – не выдержал я. – Или, может, ты хотела багет?