Я подвинулся чуть левее, пропуская какого-то типа с проводами. Фабиан проводил меня к фургону со сдвинутой боковой дверью. На бампере у него восседал здоровяк с бритой головой и пышными усами. При виде нас он встал.

– Это он, Фабиан? – взревел он. – Клево!

Даже без этого «клево» произношение выдавало в нем британца. Стоя, он возвышался над нами на несколько дюймов.

– Привет, чувак, – сказал он, протягивая мне руку. – Звать Дикки Ларкин. Я тя щаз всего окровавлю.

Я пожал ему руку, и Фабиан почти бегом скрылся в толпе. Занятно, подумал я: гаитянин Фабиан сдал меня с рук на руки англичанину Дикки. Уж не вижу ли я пример того, как иностранцы захватывают наши исконно американские рабочие места?

Впрочем, Дикки не дал мне времени поразмышлять над социоэкономическими парадигмами. Он крепко взял меня за локоть и проводил к сдвинутой двери.

– Рубаху долой, – скомандовал он.

– Я только-только ее надел, – возмутился я.

– А таперича лучше бы тебе ее снять, – невозмутимо отозвался Дикки. – Я ж тя зарядить должен или как?

– О, – только и сказал я. – Правда?

Он достал из фургона проволочную сбрую, с которой свисали четыре маленьких красных трубочки.

– А то, – ответил он. – Как ты помрешь без хлопушек, а?

– Мне казалось, хлопушки – это такие маленькие цыплята, – заметил я.

– Не хлопушки, а несушки, чувак, и не такие уж они маленькие. – Дикки встряхнул своей сбруей. – А это – это хлопушки. Четыре классных маленьких хреновины. – Он сунул их мне под нос. – Которых я, блин, не могу на тя напялить, покуда ты не снимешь свою гребаную рубаху.

– Ну, если так… – протянул я и стащил с себя рубашку Бена Уэбстера. Немного странно, конечно, было стоять на улице в полуголом виде. Однако мне, наверное, стоило привыкать к таким штукам: я же теперь актер, а значит, мое тело – холст, полуодето оно или нет. Так или иначе, Дикки на этот счет не испытывал ни малейших сомнений. Насвистывая что-то себе под нос, он принялся за работу, разместив хлопушки на нужных местах моего тела.

– Считай, это просто пистоны, – объяснял Дикки. – С детонаторами. – Он мотнул головой куда-то в глубь фургона. Я попробовал посмотреть в указанном направлении, но все равно за его тушей ничего не увидел. – А у мя там маленькая черная коробочка с кнопкой. Бабах! Руки подыми, а?

Я послушно поднял руки, и Дикки закрепил сбрую на моей спине, а потом достал из фургона четыре небольших пластиковых пакета, наполненных тем, что подозрительно напоминало кровь. Должно быть, на моем лице отразилось нечто вроде легкого отвращения, потому что Дикки мотнул головой.