Я вдруг понял, что Роберт, возможно, избегает меня по причине враждебных отношений с Джекки – тем более что теперь мы с ней появлялись вместе довольно-таки часто. Если подумать, последний раз он заговаривал со мной в костюмерной в гостинице, и туда мы тоже пришли вместе с Джекки. А потом появились мои дети, и все разошлись в разные стороны, и он, само собой, не стал устраивать сцену, тыкать в меня гневным перстом и обвинять в традиционной ориентации. Как бы то ни было, я не жалел о том, как все повернулось, даже если это и произошло по инициативе Роберта.

Короче, в силу известных одному ему причин Чейз меня избегал, а это делало оказание ему консультативной помощи довольно затруднительным. Однако я сумел справиться с огорчением по этому поводу, тем более что пончиков мне теперь хватало и без него.

Еще эти два дня прошли без какого-либо прогресса в раскрытии убийства Кэти. Должно быть, самому Андерсену это показалось бы невозможным, но к поимке своего маньяка он приблизился не больше, чем в день, когда появился на свет. Он все еще свято верил в то, что убийство Кэти – дело рук того же маньяка, а найти какие-либо улики, исходя из этого допущения, непросто, если вообще возможно. Я с удовольствием показал бы ему Патрика, особенно если мог бы и Андерсена оставить там же, на дне – но это было бы нарушением правил: то, что Андерсен – душный мудозвон, еще не делает его стоящим моего Особого Внимания. И потом, Кэти убил не Патрик. И, поскольку особого интереса в поисках ее убийцы я не имел, то не мешал Андерсену блуждать в тумане собственного невежества. Кэти мне никогда особенно не нравилась, вот и пускай ее убийцу ищет кто-то другой. В любом случае мне хватало работы и так: я старательно разучивал свои реплики, а потом снялся в двух первых сценах.

Мою игру приняли вполне неплохо. Во всяком случае, никто не жаловался, а по завершении съемок первой – той, в которой я объявлял Джекки, что пришли результаты анализов, она меня обняла.

– Как насчет «Эмми»? – спросила она.

– А что, разве за роли третьего плана их дают? – удивился я.

– Теперь придется, – рассмеялась она.

Даже ожидание награды не помешало этим двум дням пролететь очень быстро. А потом настал третий съемочный день.

В среду мы впервые снимались не в павильоне, а на раскаленных улицах Майами. Съемки проходили в центре, в нескольких кварталах от бульвара Бискейн, на улице, огибающей большую стоянку. В этой сцене я исполнял свою главную роль – ту, в которой я, то есть Бен Уэбстер, стряхивал с себя бренные оковы бытия, а Джекки, то есть закаленный детектив Эмбер Уэйн, над моим остывающим телом клялась отомстить презренным убийцам.