П. Боишься, идиот? М. Сегодня возле школы, вечером. М. Я принесу. П. Нельзя, чтобы М. узнала. М. Никто не узнает. М. А то дядюшка меня прибьет. П. Лучше, чтобы до этого не дошло, а то и меня вместе с тобой. М. Значит, считай, нас нет. П. ОК. Послезавтра. Если боишься, я сам. М. Нет! М. Если что… П. Что? М. Звони тетке за счет абонента. Они туда меня отвезут. М. Я заканчиваю с этим.

П. Боишься, идиот?

М. Сегодня возле школы, вечером.

М. Я принесу.

П. Нельзя, чтобы М. узнала.

М. Никто не узнает.

М. А то дядюшка меня прибьет.

П. Лучше, чтобы до этого не дошло, а то и меня вместе с тобой.

М. Значит, считай, нас нет.

П. ОК. Послезавтра. Если боишься, я сам.

М. Нет!

М. Если что…

П. Что?

М. Звони тетке за счет абонента. Они туда меня отвезут.

М. Я заканчиваю с этим.

– Это отец нашел в вещах брата. В ящике письменного стола, под книгами. Он анализировал это миллион раз и даже сделал подписи, чтобы упростить полиции задачу. Конечно же никто не заинтересовался. Сказали, что это не имеет никакого отношения к убийству, – пояснил Аркадий Мазуркевич.

Залусская долго держала листок в руках.

– Можно я возьму это? – спросила она. – Отсканирую и верну.

Полицейский и его мать кивнули. Залусская, немного подумав, спросила:

– А Пшемек… Я знаю, что это покажется вам странным… Может быть, он писал песни?