– София даже не помнит, кто я. О да, ей нравится смотреть на мою штуковину, когда я выхожу из душа. Что я? Предмет?
Прибывает Зеб, как и следовало ожидать, когда рекой льется халявный алкоголь, локтями прокладывает путь в офис, и на миг буханье звуковых волн клуба входит вместе с ним, шлепнув меня гигантской ладонью.
– Бога душу мать! Закрой дверь, – требую я.
Зеб повинуется, захлопнув дверь пяткой. Руки у него заняты бокалами с коктейлями, а из кармана пиджака торчит бутылка «Джеймисона». Он плюхает свои трофеи на мой стол, с прищуром смотрит на меня и заявляет:
– Ни фига себе, вторая стадия! Надо бы влить в тебя побольше спиртного, приятель. Я не хочу провести здесь ночь с угнетенным католиком. Уж лучше попытаю судьбу снаружи с содомитами.
Я фыркаю:
– Джейсон и Марко имеют друг друга и кодекс поведения, так что, думаю, твоей тощей заднице содомия не грозит.
Я даже не знаю, есть ли такое слово – «содомия», но для человека, загруженного таким количеством алкоголя, я составил недурное предложение.
Зеб устраивается в гостевом кресле и опрокидывает три стопки одну за другой.
– Должен тебе воздать, – замечает он. – Для этого нужна толстая кишка – в буквальном смысле, – но ты это провернул. Мне бы следовало обогнуть стол и потискать тебя.
Тут Зеба разбирает приступ чихающего хихиканья, будто он отпустил несколько славных шуточек. Чего-то я не расчухиваю, что за это за черт возьми.
– Зеб, издеваешься? Что за насмешки, в жопу?
Снова хихиканье. Зеб по-настоящему чихает в стопку, а затем все равно ее выпивает.
– В жопу? Ага, именно в жопу, будь спок.
Я слишком эмоционально уязвим для подобного дерьма.
– Зебулон. Я в дупелину, лады? Со своими дурацкими лабиринтами ты уже перегнул палку.
Это Зебу тоже приходится по душе.
– Перегнул? Чувак, все мы должны учиться нагибаться под палку.
Лады. Он меня поддевает. Подталкивает к тому заветному моменту, когда я утрачу невозмутимость и обращусь в большущего неуклюжего медведя. Что ж, он этого не дождется.