Люк взглянул на часы на стене: двадцать два пятнадцать. Надо позвонить на мыс Канаверал, предупредить их, сказать, чтобы отложили запуск!.. Он потянулся к трубке телефона…

И услышал негромкий голос:

– Положи трубку.

Люк медленно повернулся с трубкой в руке. В дверях перед ним, сжимая в руке пистолет с глушителем, стоял Энтони в верблюжьем пальто, с разбитой губой и синяками под обоими глазами.

Люк медленно положил трубку.

– Значит, ты ехал за мной!

– Ты слишком спешил и волновался, чтобы заметить слежку. На это я и рассчитывал.

Люк молча смотрел на человека, в котором так ошибся. Было ли в нем что-то подозрительное, какая-то черта, способная подсказать – это предатель? Пожалуй, нет. Некрасивое, но выразительное лицо Энтони говорило лишь об энергии и силе характера.

– И давно ты работаешь на Москву? – спросил Люк. – С войны?

– Дольше. Еще с учебы в Гарварде.

– Зачем?

Губы Энтони искривились в странной усмешке.

– Ради светлого будущего.

В тридцатых-сороковых годах, вспомнил Люк, многие – и далеко не худшие – люди верили, что коммунизм способен преобразить мир. Однако страшные открытия о жизни в СССР при Сталине изменили взгляды большинства из них.

– Неужели ты еще в это веришь? – недоверчиво спросил он.

– Как тебе сказать… Точнее – все еще надеюсь.

Спорить с ним Люк не собирался.

– Два десятка лет мы с тобой были друзьями, – сказал он. – А прошлой ночью ты в меня стрелял.

– Да.

– И ты убил бы лучшего друга? За дело, в которое сам уже не веришь?