– Я любил Куинн очень сильно. Сильнее, чем кого бы то ни было, ну… за исключением, может быть, Клотильды. Я даже не могу поверить, что ее больше нет. Ее так давно не было в моей жизни…

– Как и тебя в ее жизни, – сказал Джо, уже не предпринимая попыток сдержать рыдания. Сжав кулаки, он уже плакал в открытую, и от этого зрелища у меня на глаза навернулись слезы, и это означало, что я, наверное, любил его. Даже не наверное, а точно любил. Дрожащим от рыданий голосом Джо продолжал: – Ребенком я боготворил тебя. Вот ты встретил в баре какого-то парня и почувствовал свою значимость оттого, что он боготворит тебя как писателя. А я боготворил тебя как отца!

Я не перебивал его, давая возможность выговориться.

– С мамой жить было трудно. С бабушкой и дедушкой тоже. Но я знал, что у меня есть ты, такой знаменитый… – Рыдания снова вырвались наружу. – И каждый раз, когда я летал к тебе в Калифорнию и когда ты даже не находил для меня времени, а все время только пьянствовал, горлопанил и ругался с Хлоей и со всеми подряд, можешь себе представить, каково мне было тогда?

Я только качал головой.

– И с каждым разом это выглядело все ужаснее. Это не сразу произошло, но со временем я понял, что ничего для тебя не значу и что на самом деле никакой ты не великий, а просто ужасный и все.

– Прости, мне очень жаль.

– Да что мне твое «прости»! Ему грош цена.

Я сделал несколько шагов к нему навстречу.

– Прости, сынок. Я действительно раньше был ужасный, когда пил.

Он презрительно усмехнулся.

– Раньше?

– Ну у кого хочешь спроси, тебе все скажут, что я не пил уже много месяцев. А сейчас напился, потому что, говорю же тебе, я любил Куинн. Понимаешь?

– Нет, не понимаю и понимать не хочу, потому что мне наплевать!

– Ну ты же плачешь…

– Ты предал меня!

– Чем предал? Тем, что оказался не таким, каким ты себе меня вообразил? – произнес я, снова повышая голос.

– Да всем! – Он собрался выйти, но пройти к двери он мог только мимо меня, и я загородил ему дорогу. – Хватит! Дай мне выйти!

– Джо, я же твой отец! – сказал я и хотел положить руку ему на плечо.

– Нет!