Маргарет была обескуражена. Мать раньше никогда не признавала вину отца.

– Я ничего не могу с собой поделать, когда на него находит такое, – сказала Маргарет жалостливым тоном.

– Постарайся хотя бы его не провоцировать.

– Ты хочешь сказать – во всем ему уступать?

– Почему бы и нет? Ведь это только до твоего замужества.

– Если бы ты произнесла хоть слово, он не был бы таким.

Мать печально покачала головой:

– Я не могу принять твою сторону против него, дорогая. Он мой муж.

– Но ведь он абсолютно не прав!

– Не имеет значения. Ты сама это поймешь, когда у тебя будет свой муж.

У Маргарет было такое чувство, словно ее загнали в угол.

– Это несправедливо!

– Это ненадолго. Я прошу тебя потерпеть еще какое-то время. Когда тебе исполнится двадцать один год, я обещаю, все будет иначе, даже если ты не будешь еще замужем. Я знаю, это трудно. Но я не хочу, чтобы тебя прокляли, как Элизабет.

Маргарет понимала, что ее не меньше матери огорчит, если они станут друг другу чужими.

– Я этого тоже не хочу, мама. – Маргарет шагнула к ней. Та раскинула руки, и они неловко обнялись, Маргарет стоя, мать – сидя.

– Обещай, что не будешь ссориться с ним.

Голос матери звучал так печально, что Маргарет захотелось всем сердцем дать ей такое обещание, но что-то ее удерживало.

– Я постараюсь, мама, на самом деле постараюсь, – только и вымолвила она.

Мать разжала объятия, и Маргарет прочитала на ее лице смирение.