В общем, выходные он провел с Хелей. Они прогуливались по зимнему, как никогда волшебному, покрытому снегом Ольштыну. Конечно же, они полакомились колдунами в «Старомейской». И тортом Павловой[149] в «SiSi».[150] Но неожиданным гвоздем программы стали старенькие «Звездные войны». В ольштынском планетарии праздновали грядущий День святого Миколая, так что они посмотрели все шесть серий на громадном экране большого зала, в перерывах прохаживаясь в кулуарах среди имперских солдат, моделей космических кораблей (рекламируемых в качестве «самых крупных подобного типа во всей Польше») и вопящей ребятни. Удовольствие они получили на все сто. Шацкий взрогнул только раз, когда в части «Империя наносит ответный удар» Хэна Соло сбросили в нечто вроде металлической трубы и там заморозили.

Но на Хелю это никакого впечатления не произвело.

Шацкий подумал о дочке, подумал о том, как сегодня утром в последний раз вошел в ее комнату, чтобы поцеловать ее, спящую, в лоб, как это он делал с тех пор, как ей был всего один день, и на глаза навернулись слезы.

Он пролистал газету, чтобы направить мысли другим маршрутом. Скука, как и всегда в «Ольштыньскей». Скука, которая ему вдруг показалась даже привлекательной. Плебисцит на звание человека года с обязательным вылизыванием задницы маршалеку и президенту, присланные в редакцию фотографии читателей в костюме Миколая, войт Дубенинок бьет тревогу, объявляя очередное нападение волков, наполненная страстью дискуссия относительно обводной дороги под названием «Узел забивается пробкой».

Ладно, по крайней мере, можно будет забыть о ваших деревенских транспортных проблемах, подумал Шацкий, и точнехонько в этот момент кто-то постучал, а потом и вошел к нему в кабинет. Прокурор быстро спрятал ноги под стол, чтобы никому не было видно, что он босиком.

Мужчина под шестьдесят, похожий на магистратского чиновника, поздоровался, представился и уселся напротив.

— Уважаемый пан, — обратился он к Шацкому. — Меня зовут Тадеуш Смачек, я заместитель директора Городского Управления Дорогами и Мостами, ответственный за транспортное сообщение в городе Ольштын. И я хотел бы подать сообщение о совершении преступления, подпадающее под статью двести двенадцать Уголовного кодекса.

Прокурор Теодор Шацкий замер. Первой его мыслью было: один черт он пойдет сидеть за убийство. Если к нему прибавить еще и второе, какая разница. Он имел его, имел перед собой, один на один — а этот гад ничего не подозревал и был совершенно беззащитным. Опять же, опыт в том, чтобы задушить человека, у него уже имелся.