– Болит, конечно. Теперь всегда будет болеть, мистер Джон Диллинджер.

По возвращении в Берлин Пол аккуратно навел справки в «Арийском кафе» и узнал адрес Отто Веббера. Он хотел помочь «девочкам» Отто. Навестив одну из них, Берту, Пол удивился и обрадовался, услышав, что Веббер жив.

Пуля, пробившая Отто живот на речном складе, нанесла его дородному телу серьезные, но не смертельные повреждения. На «похоронах викинга» его лодка наполовину пересекла Шпрее, когда какой-то рыбак выловил его и решил, что он не так мертв, как кажется. Кровотечение остановили, и вскоре Веббера передали заботам доктора из «банды кольца», который, разумеется не безвозмездно, зашил рану, не задавая лишних вопросов. Последующая инфекция оказалась страшнее ран.

«Парабеллумы стреляют грязнущими пулями, – сетовал Веббер. – Там не затвор, а рассадник заразы».

Берта не умела готовить, зато оказалась чудесной сиделкой. За несколько месяцев она с помощью Пола вернула Веббера к жизни.

Шуман перебрался в другой пансион в заброшенной части города, вдали от Магдебургер-аллее и Александерплац, и на время затаился. Он спарринговал в боксерских клубах, подрабатывал в типографиях и периодически заводил себе пассию, в основном бывших соци, артисток и писательниц, прятавшихся в районах вроде площади Ноября 1923 года и на севере Берлина. В первую неделю августа Пол регулярно наведывался на почту или в смотровой зал, где поставили телевизоры «Телефункен» и «Фернзее» для не сумевших купить билет на Олимпиаду. В амплуа примерного национал-социалиста (осветленные под арийца волосы дополняли образ) он заставил себя морщиться все четыре раза, когда Джесси Оуэнс завоевывал золотую медаль. Впрочем, большинство немецких зрителей тепло приветствовали победы негритянского атлета. Разумеется, больше всех медалей досталось немцам, но и американцам немало. В медальном зачете сборная США оказалась второй. Огорчило Пола лишь то, что Столлера и Гликмана, бегунов-евреев, так и не допустили к эстафете.

С Олимпиадой кончился и отпуск Пола. Он решил исправить ошибку, совершенную в Вальдхаймском училище, и возобновил охоту на уполномоченного по внутренней безопасности Германии.

Однако информаторы Веббера из госслужб передали любопытное сообщение: Рейнхард Эрнст исчез. Выяснить удалось лишь то, что его кабинет в рейхсканцелярии освободился. Полковник с семьей покинул Берлин и много путешествовал. Он занял новую должность (Шуман уже понял: медали, орденские ленты и высокие должности нацисты раздают, как зерно цыплятам) и теперь именовался имперским оберфюрером по связи с промышленностью.