— Потрясающе, — сказала Анета.

— Тебе нравится имя? — спросил ее Бергенхем.

— Потрясающее, — ответил за нее Хальдерс.

— Разрешите, — сказал Винтер, входя с коробкой «Куба традиционалес», которую он купил в Лондоне.

— Это ведь я должен угощать, — сказал Бергенхем.

— Конечно. Но пока у тебя не зажила голова, позволь мне предложить эти классические сигары, чтобы не нарушать традицию[5].

Хальдерс налил виски себе и Макдональду.

Винтер разговаривал с Меллестрёмом и Бергенхемом, которые держали по бокалу вина. Они стояли у окна, смотрели, как на улице смеркалось. Подошли Анета и Мартина.

— Был шанс, что мальчик выживет, и мы сразу же решили держать это в тайне, — сказал Макдональд Хальдерсу. — Мы поговорили с родителями и остальными, кто должен был быть в курсе, и выжидали.

— Господи, — сказал Хальдерс, — я чуть в обморок не упал, когда Винтер нам рассказал.

Тут появился сам Винтер с бокалом в руках.

— Все-таки пьешь? — спросил Макдональд.

— Иногда-то надо.

Шли часы. Ада спала в коляске в спальне Винтера. Макдональд сидел с Меллестрёмом, обсуждал ХОЛМС и последние события. Ханне, Анета и Мартина снова стояли у окна с бокалами в руках. Халдерс бродил, углубленный в думы, среди бутылок. Он только что поделился с Макдональдом историей краж его машин.

— И это в таком красивом уютном городке? — удивился Макдональд.

— У нас машины крадут чаще, чем в любом другом городе Европейского Союза, — похвастался Хальдерс.

Винтер сидел на кухне с Рингмаром. Между ними стояли пиво и грог. Голос Рингмара становился нервным.

— Ты хочешь сказать, что он разлил кровь животного в своей квартире? — спрашивал он.

— Он признал свою вину, — отвечал Винтер.