– В том числе. Она была плохой матерью, как я вам уже говорила, неуважительно относилась ко мне и к традициям и правилам нашей школы.

– А она была потаскухой?

– Прошу прощения? – удивленно рассмеялась Хелен.

– Мне интересно, считали ли вы Нел Эбботт потаскухой, если использовать политически некорректное слово. Я слышала, что у нее были романы кое с кем из жителей вашего города.

– Мне об этом ничего не известно, – заявила Хелен, чувствуя, как лицо заливает краска, и зная, что уже не является хозяйкой положения. Она поднялась, подошла к раковине и стала смывать кровь с ножа. – Я не претендую на знание личной жизни Нел Эбботт, – тихо произнесла она.

Хелен чувствовала на себе взгляд детектива, внимательно наблюдавшей за выражением ее лица и движением рук. Предательская краска заливала уже шею и грудь, выдавая ее волнение. Она постаралась говорить самым непринужденным тоном:

– Но я бы не удивилась, если бы узнала, что она была не слишком разборчива в связях. Ей нравилось обращать на себя внимание.

Ей хотелось прекратить эту беседу. Хотелось, чтобы детектив ушла, а Шон и Патрик оказались дома. Хотелось внести во все ясность, признаться в собственных грехах и потребовать от них того же. Конечно, они совершали ошибки, но Таунсенды были хорошей семьей. И хорошими людьми. Им нечего бояться. Она повернулась к детективу, изо всех сил стараясь казаться уверенной в себе, но ее руки тряслись так сильно, что она боялась уронить нож. Но разве ей есть чего бояться?!

Джулс

Когда я уходила утром, Лина еще крепко спала, и я оставила ей записку, в которой сообщила, что мы должны встретиться в одиннадцать в полицейском участке, где ей нужно дать показания. Но сначала мне надо было поговорить, и в этом разговоре могли участвовать только взрослые. Теперь я должна думать как мать. И защитить Лину от возможных неприятностей.

Я поехала в участок, по дороге позвонила Эрин и предупредила, что скоро буду. Мне хотелось поговорить именно с ней, и чтобы нам никто не мешал.

«Так почему же не его сталкивают вниз с проклятого обрыва?» Вчера ночью Лина говорила о Шоне Таунсенде. Сейчас все вышло наружу: Шон влюбился в Нел, а Нел – как считала Лина – увлеклась Шоном. Их связь закончилась. Как объяснила Нел, «всему приходит конец», но Лина ей не поверила. Как бы то ни было, Хелен, наверное, узнала об измене мужа и решила отомстить. Теперь уже я разозлилась: почему она не рассказала мне раньше? Шон возглавлял расследование смерти Нел, хотя абсолютно не имел на это права.

– Он любил ее, – возразила Лина. – И потому сделает все, чтобы выяснить правду.