– Хелен, мне просто нужно знать…

Я услышала, как хлопнула входная дверь, и быстро сделала шаг назад. В комнату вошел Патрик.

На мгновение мы все замерли. Он смотрел мне прямо в глаза, поигрывая желваками. Затем снял пиджак и повесил его на спинку стула. Потом взглянул на Хелен, увидел кровь на повязке и заволновался:

– Что случилось? Это она? Милая…

Хелен покраснела, и внутри у меня все сжалось.

– Это ерунда, – быстро сказала она. – Пустяки. Она тут ни при чем. Я нечаянно поранилась, когда резала лук…

Патрик перевел взгляд на другую ее руку, все еще сжимавшую нож. Потом осторожно забрал его.

– Что она тут делает? – поинтересовался он, не глядя на меня.

Хелен повернулась, чтобы посмотреть на меня, затем снова перевела взгляд на свекра.

– Детектив задавала вопросы о Нел Эбботт, – она с трудом сглотнула, – и Шоне. О его профессиональной этике.

– Мне надо кое-что прояснить. Это процедурный вопрос, связанный с расследованием.

Патрику, похоже, это было неинтересно. Он сел за кухонный стол, по-прежнему не глядя на меня.

– А ты знаешь, – обратился он к Хелен, – почему ее перевели сюда? Я навел справки – у меня остались связи – и поговорил с бывшим коллегой, который теперь служит в Лондоне. Он сообщил, что эта замечательная сыщица лишилась места в столице, потому что соблазнила коллегу моложе себя. И не просто коллегу, а женщину! Представляешь? – Его сухой смех перешел в долгий приступ кашля заядлого курильщика. – И вот теперь она ловит вашего мистера Хендерсона, хотя сама виновна в том же. В превышении власти ради своего сексуального удовлетворения. Но с работы ее не выгнали. – Он закурил. – А теперь она заявляется сюда, чтобы обсудить профессиональную этику моего сына!

Наконец он посмотрел на меня:

– Тебя следовало сразу выкинуть из полиции, но потому что ты женщина, да еще лесбиянка, тебе это сошло с рук. Вот что они называют равноправием! – Он усмехнулся. – А можешь себе представить, что было бы, окажись на ее месте мужчина? Если бы Шона поймали на связи с одним из его подчиненных, его бы вытолкали в момент.

Я сжала кулаки, чтобы унять дрожь.

– А как насчет связи Шона с женщиной, которая закончилась ее смертью? – поинтересовалась я. – Что, по-вашему, с ним было бы тогда?

Патрик оказался очень проворным для своего возраста: в один миг он вскочил, опрокинув стул, и схватил меня за горло.

– Думай, что говоришь, грязная сука! – прошипел он, обдавая меня кислым запахом табачного дыма.