– Я хочу, чтобы вы знали: Сара старалась защитить моего брата. И пыталась помочь мне найти его убийцу.

– А вы уверены, что не обнаружите ответ на этот вопрос, заглянув в зеркало? – резко спросил Рэмси.

Фиске побледнел.

– Нет, вы глубоко заблуждаетесь, сэр.

– Неужели? Власти так не думают. Если вы убийца, то я очень надеюсь, что вы проведете остаток жизни в тюрьме. А что касается действий вашего брата, то в моем понимании они недалеко ушли от убийства.

– Мой брат поступил так, как считал правильным.

– Я нахожу ваше заявление смехотворным.

– Гарольд… – начала Найт, но он остановил ее резким взмахом руки.

– И я хочу, чтобы вы, – он указал рукой на Фиске, – немедленно покинули этот кабинет, пока я не приказал арестовать вас за несанкционированное проникновение в здание Верховного суда.

Фиске гневно посмотрел на судей. Наступила кульминация того, что происходило с ним в течение последних трех дней. У него вдруг возникло ощущение, что во всем виноват Гарольд Рэмси.

– Я видел замечательную надпись перед входом в ваше учреждение: «Перед законом все равны». Я нахожу ее смехотворной.

Рэмси повернулся к Фиске; казалось, он готов напасть на него с кулаками.

– Как вы смеете?

– У меня есть клиент, находящийся в камере смертников. И если у меня когда-нибудь представится «честь» оказаться перед вами, то сможете ли вы ответить на вопрос: вас волнует, будет мой клиент жить или умрет? Или вы просто используете его и меня, чтобы уничтожить прецедент, который вызвал у вас раздражение десять лет назад?

– Вы несносный…

– Вы можете дать мне ответ? – закричал Фиске. – И если нет, то уж не знаю, кто вы такой – во всяком случае, не судья.

Рэмси побагровел.

– Вы понятия не имеете, что представляет собой система!

Джон ударил себя в грудь.

– Я – система. Я и люди, которых я представляю. А не вы. И не это место.