— Гюнтера.

— Думаешь, это улика?

— Думаю, это предсмертное послание, Сэлинджер. Ни больше ни меньше.

Дальше говорить было особо не о чем. Мы распрощались. Макс вернулся на место самоубийства, я — к своей машине. Садясь за руль, я заметил, что к куртке прицепилась банкнота в пятьдесят евро.

Я выбросил ее в окошко.

Завел мотор и поехал прочь.

5

Я приехал в Больцано к девяти. Найти самого большого в мире медведя мне не удалось, но тот, который этим утром явился в палату Клары, немногим ему уступал.

— Как ты, малышка?

— Голова болит.

— Меньше, чем вчера?

— Меньше.

Клара погладила мохнатую морду плюшевого медведя, и личико ее сделалось серьезным. Такое же выражение я приметил у нее накануне. Будто ей нужно было сообщить мне что-то важное, но не хватало духу.

Я улыбнулся.

Ласково взял за подбородок, развернул к себе.

— Что случилось, малышка?

— Ничего.

— Шесть букв, — проговорил я.

— «Звезда»?

— Нет.