У меня закружилась голова.

Слишком много белизны внутри.

— Что за чертовщину ты несешь, Майк?

— Первый проект Туристического центра на Блеттербахе исходил не от «Эдилбау» Каголя. А от консорциума из Тренто, «Эдил груп — 80». Того самого, который построил изрядное количество заметных сооружений в округе.

Я чувствовал, что проваливаюсь в бездну.

Пол задрожал подо мной. И поглотил меня.

— Сэлинджер? Ты еще там?

— Экспертное заключение… заключение Эви сыграло на руку Манфреду?

— Именно так. По моим расчетам, в восемьдесят пятом Манфред никак не мог бы себе позволить такой грандиозный проект. Эви оказала ему услугу, да еще какую. За что ему было ее убивать?

Ни за что на свете. Не было у него никакого мотива.

— Спасибо, Майк. Мы… — промямлил я, — мы созвонимся.

Не дожидаясь, пока он попрощается, я сбросил звонок.

Пустил воду в раковину. Сполоснул лицо.

Глубоко вздохнул.

Манфред не убивал Эви. Убийца — не он.

Я посмотрел на свое отражение в зеркале.

Теперь, подумал я, теперь ты знаешь, как выглядит лицо убийцы.

Убийцу Бригитты я в этот момент видел перед собой. Это был я.

«Мертвые восстали? — пробормотал я. — Книги говорят: нет, ночь вопиет — да».

Цитата из моей любимой книги, которая сопровождала меня повсюду. Фраза Джона Фанте[54] приобрела иной смысл в устах убийцы, чье перекошенное лицо смотрело на меня из зеркала.