Аннелизе закричала, прижав к себе девочку, не давая ей смотреть.

— Полтора часа, Сэлинджер, — ответил Макс ровным голосом. — Туда и обратно. Полтора часа. Но нужно плыть. Оми заставляла меня, когда мне было столько же лет, сколько твоей дочери. Плыть в пещерах, в темноте, — это обновляло кровь Крюнов, возрождало ее. Так говорила бабушка. Когда в двадцать третьем случился обвал, подземные воды затопили все. Горняки захлебнулись. Дед ошибся в расчетах. Ошибся потому, что устал, потому, что ему платили, как другим оборванцам из Зибенхоха, а ведь он отвечал за безопасность, он не был простым горняком. Дед погиб вместе со всеми, хотя стоил тысячи таких, как они.

Макс сплюнул.

Уставился на меня.

— Прикинь, Сэлинджер, — сказал он. — Полтора часа. Еще меньше получаса, чтобы найти их под этой скалой. Полчаса. Это судьба. Они, все трое, должны были умереть. И девчонка тоже.

Он вынул нож из раны, и Вернер рухнул на колени. Одним плавным движением Макс приставил острие к его горлу.

— Брось ветку.

Я бросил.

— Три шага назад.

Я подчинился.

Макс принял вид доброго дядюшки:

— Сколько времени прошло с тех пор, как ты сунул нос в эту историю?

— Несколько месяцев.

— Несколько месяцев! — прорычал Макс. — Даже этот пьяница Гюнтер что-то заподозрил. Думаешь, кто подсунул ему экспертное заключение? — Вне себя, он схватил Вернера за подбородок. — А ты? Тридцать лет воображал себя героем. И за тридцать лет так ничего и не понял.

Вернер понурился, совсем упав духом.

Макс повертел нож в руке.

— С вами будет сложнее, но гораздо забавнее. Топор чересчур… грубое орудие.

— Разве не достаточно было их застрелить? У тебя ведь было ружье?

— Они бы не страдали так, как мне хотелось. За все унижения, какие я перенес, они должны были заплатить. Нахлебаться того дерьма. Дерьма, которым Зибенхох приправлял каждый кусок, какой я съел с самого моего рождения. Потомок того, по чьей вине случился обвал в руднике. Как будто ребенок мог за что-то ответить. Ах! Уж они натешились, измываясь над нами! Издевались над нашей бедностью, поднимали нас на смех. Вот и Эви рассмеялась, когда я объяснился ей в любви. Подумала, я шучу. Шучу, понимаешь? Предпочла Курта. Сукина сына. Спасателя. Героя. Но в конце концов я на них отыгрался.

Аннелизе всхлипнула, что привлекло внимание Командира Крюна.