Профессор Бурте даже не пытался скрывать свой гнев. Сотрудник уголовной полиции во второй раз доводил своими вопросами до обморока психически больную пациентку. А ведь он предупреждал! Профессору оставалось лишь покачать головой и поинтересоваться:

– Что вы о себе возомнили? Разве я не дал вам понять, что вы не можете обращаться с госпожой Бендер, как с обычной преступницей? Больше вы с ней разговаривать не будете! Неужели вы не понимаете, что ее попытка суицида лишь следствие вашей дурацкой техники ведения допросов?

Рудольф Гровиан не стал оправдываться. Они уже выяснили, что он ни слова не сказал ей о смерти отца. Кору Бендер поспешно увезли на обследование: она все еще была без сознания. Видит бог, Рудольф готов был отдать все что угодно за то, чтобы последних тридцати минут, проведенных с ней, не было. Он уже и сам не понимал, как мог повести себя настолько глупо.

– Я выведу вас обратно.

Ошибочка! Это не так уж просто. Он старался. Несколько минут хлопал ее по щекам, звал по имени, брызгал в лицо холодной водой. И все это время думал об одном: если бы у нее в руке был нож…

Рудольфу было плохо. Но в то же время он был доволен. Она перечислила: хребет, шея, горло. Умышленное убийство? Нет, быть этого не может! Если бы она не чистила в тот момент яблоко для сынишки, то просто поколотила бы Георга Франкенберга кулаками и сделала бы то, что помешали ей сделать несколько лет назад – в ситуации, в которой каждый удар был лишь проявлением самообороны.

И об этом ему очень хотелось бы поговорить с профессором Бурте. Но Рудольфу не давали вставить слово. В течение долгих секунд его засыпали терминами: шизоидный тип, ограниченная индивидуальная зона, осознанное противопоставление между собственным «я» и внешним миром, ранимое существо, отчасти отстраненное от близких людей. Она уступила первенство миру снов, идей и принципов.

Все это звучало очень внушительно, но, честно говоря, совсем не интересовало Рудольфа. То, что приходило ему в голову, конечно же, можно было считать интерпретацией профана, однако производило гораздо большее впечатление. Спустя пять лет никакой самозащиты быть не может. Спустя пять лет может быть лишь убийство. Но только если кто-нибудь не докажет, что в момент убийства Кора Бендер находилась не у озера Отто-Майглер-Зе, а в том подвале, будь он трижды неладен. А он не мог этого доказать, не мог. Это – задача профессора.

Рудольф покорно, не моргнув глазом, стерпел головомойку. Профессор Бурте успокоился и поинтересовался, что именно говорила Кора Бендер незадолго до обморока. Рудольф Гровиан описал сцену в подвале и предшествовавший разговор. О том, что Кора на него напала, он умолчал. Однако произнес несколько фраз, подразумевавших самооборону. И что она пыталась защитить не столько себя, сколько ту, другую девушку.