– Занимаюсь? – повторил Пенни.

– Ты в бегах, – сказал Ричер. – Хочешь выбраться из города, идешь под дождем, опустив голову, у тебя нет вещей, ты не знаешь, как тебя зовут… Я видел много людей, которые от чего-то убегали, и ты – один из них.

– Ты меня сдашь?

– Я – военный полицейский, – ответил Ричер. – Ты сделал что-то плохое армии?

– Армии? – переспросил Пенни. – Нет, я был хорошим солдатом.

– Тогда зачем мне тебя сдавать?

На лице Пенни появилось недоумение.

– Я не знаю.

– Что ты сделал гражданским? – спросил Ричер.

– Ты меня сдашь, – безнадежно повторил Пенни.

Ричер пожал плечами.

– Ну, это зависит от того, что ты сделал, – сказал он.

Пенни не ответил. Ричер повернул голову и посмотрел на него. Тяжелый безмолвный взгляд, гипнотически пристальные глаза, держащие под контролем сотню ярдов дороги.

– Что ты сделал? – повторил он свой вопрос.

Пенни не стал отворачиваться. Он сделал глубокий вдох.

– Я сжег свой дом, – сказал он. – Рядом с Мохаве. Я семнадцать лет проработал там, а вчера меня уволили, и я расстроился из-за того, что они собирались забрать мою машину. Поэтому я сжег свой дом. Они называют это умышленным поджогом.

– Рядом с Мохаве? – сказал Ричер. – Да, именно так они и должны были сказать. В тех краях не любят пожаров.

Пенни кивнул.

– Мне бы следовало сначала подумать. Но я пришел в ярость. Семнадцать лет я работал – и вдруг превратился в дерьмо у них на туфлях. А в первую же ночь после моего отъезда у меня угнали машину.

– Вокруг города блокпосты, – сказал Ричер. – Я миновал один из них, когда въезжал в Сакраменто с юга.