— Что значит «переехал»? — спросил он. — Моя семейная ферма находится в Рослагене. Она досталась мне после гибели родителей в ДТП, и я каждый год стараюсь проводить там неделю или две. Не хочу отрываться от корней.

Анника натянуто улыбнулась. Почему она знает, что его родители погибли в дорожной катастрофе?

— Ваши родители? — спросила она, чувствуя, что задает глупый вопрос.

Торелл опустил голову, посмотрел на усыпанную гравием дорожку, потом поднял голову. Светлые глаза его были печальны.

— Они погибли, когда я был подростком, — сказал он.

«Не говорила ли мне Берит, что его отец был венчурным магнатом и погиб в автокатастрофе в Альпах?»

— О, простите, — сказала она.

Торелл улыбнулся:

— Ничего страшного. Это было много лет тому назад. Теперь я здесь только для того, чтобы посмотреть, как продвигается работа по нашему проекту.

Анника украдкой взглянула на него. Сейчас он казался выше, чем издали.

— Вы хотите получить Нобелевскую премию?

— За это?

Он рассмеялся:

— Кто же может знать это заранее? Есть много других достойных соискателей, а кроме того, никогда не знаешь, выдержит ли твое открытие или изобретение испытание временем. Нобель хотел давать премии за открытия, способные надолго облагодетельствовать человечество, поэтому Нобелевский комитет поступает правильно, что не спешит с присуждением премий. Так знаете, что профессор Свенссон сказал мне?

— Если вы не против, то скажите, мне интересно.

Бернард Торелл на несколько секунд погрузился в свои мысли.

— Профессор очень критически относится к нашей работе, — сказал он наконец. — Дело в том, что мы нашли способ замедлять процесс старения и даже останавливать его. Он обвинил нас в стремлении открыть секрет вечной жизни, но наше исследование преследует совсем иную цель.

— Он думает, что вы хотите играть роль Бога, — улыбнулась Анника.

Бернард Торелл ответил ей лучезарной улыбкой.

— Печально, но с уважаемым коллегой невозможно вести нормальную дискуссию. Я бы сказал, что он неисправимый, законченный креационист.