Я повернул на I-77 Север, к опустевшим зданиям когда-то огромного города.
Поговаривали, что в городских пределах пасутся олени,
На дороге I-77 к северу от Башенной пустыни департамент транспорта Огайо установил бетонные барьеры. Сейчас они рассыпались, поросли солянкой, торчащей из промоин с черной водой. На барьерах граффити. «Добро пожаловать в новый Кливленд!» – написал кто-то. Я с легкостью проехал преграду.
Чтобы не пересекать центр города, я намеревался объехать его по дороге I-490 Запад, идущей вдоль старых сталелитейных заводов и выходящей на шоссе I-90 с другой стороны. Но когда подъехал к выезду, обнаружил, что эстакада и часть дороги давно обрушились в реку. Я постоял там, обдумывая возможные варианты. Слева от меня возвышались черные закопченные трубы плавильных заводов, десятилетиями работавших на износ, ныне заброшенных. Вся долина Кайахоги, утыканная бетонными шпилями этих труб, была теперь похожа на Мордор после падения Саурона. Какой-то ад в аду.
Выбора у меня не было. Пришлось ехать через центр. Я свернул на север, на I-77, пробираясь между ямами, куда мог бы свалиться и слон. Передо мной открывался Кливленд. Кей-Тауэр исчез, совсем. Нэшнл-Сити-билдинг опасно накренился и грозился обрушиться при ближайшем же хорошем урагане, прихватив с собой и Старую Каменную церковь. Но Терминал-Тауэр еще стоял – рукотворный памятник человеческой мысли, воплощение самого Кливленда. В ядовитом воздухе над башней колыхался вымпел «Индейцев».
Я поехал через Онтарио – по этой дороге я когда-то ездил на бейсбол в «Джейкобс Филд» и на рок-концерты в «Кью». «Джейк» зарос густым и высоким плющом, а от «Кью» остались одни руины. Слева на меня взирали боги транспорта – гигантские статуи с различными средствами передвижения в руках, римские божества – свидетели конца времен, установленные на въезде на Лоран-Роуд-Бридж. И мост на месте. Но от каменных изваяний мне стало не по себе. Они напомнили мне зловещих сфинксов из «Бесконечной истории». Я поехал дальше.
Я свернул налево перед «Хард-рок-кафе» и объехал огромную гитару у входа – она больше не вращалась. Как только я завернул за Терминал-Тауэр, сердце у меня сжалось: Моста ветеранов больше не было. Лишь скрученные стальные пилоны тянулись вверх, словно пытаясь нащупать воздушную дорогу, которую когда-то держали. Дальше был виден другой мост, на трассу 2. Он устоял, однако где-то на его середине зияла дыра, слишком большая, чтобы объехать, и указывающая на ненадежность всей конструкции. Оставался только разводной поворотный мост во Флэтс.