Дэвид припарковался за углом, и мы, стараясь не показывать лиц, с непринужденным видом пошли к дому. Нас никто не окликнул и не остановил, когда мы пересекли заграждение. Я постучал ручкой трости во входную дверь Макнайтов. Она приоткрылась, и в ней показалось женское лицо.

– Да? – довольно резко спросила она.

– Мэм, – сказал я, – мы не репортеры.

– По крайней мере, уже не репортеры, – уточнил Дэвид.

– Последние пятьдесят лет мы провели…

– Пять лет…

– Да, последние пять лет мы расследовали серию похищений, которые, по всей видимости, могут быть связаны с похищением вашей дочери.

– Она мне не дочь. Эрин – моя племянница. Семья в доме.

Это была молодая девушка с грубым лицом и неухоженными волосами. Она смерила Дэвида взглядом. Разумеется, она не смотрела новости о его аресте – родным Эрин в это время было не до телевизора, они разговаривали с полицией.

– Я вас знаю, – сказала она. – Вы – Дэвид Нефф. Написали книгу о Тримбле.

– Верно, это я.

– Вы считаете, это Тримбл сделал?

– Нет, думаю, не он.

– Тогда кто?

– Не могли бы мы войти и поговорить с родителями девочки? – попросил Дэвид. – Мы действительно хотим помочь.

Она попросила минуту подождать и прикрыла дверь. Внутри послышался приглушенный разговор. Когда дверь открылась, на пороге стоял высокий мужчина с большим благородным лбом.

– Мистер Нефф, – сказал он, пожимая Дэвиду руку. – Я – Кейзи Макнайт. Входите, пожалуйста.

Голос у него самую малость не дотягивал до Джеймса Эрла Джонса.

Мать Эрин, худенькая женщина с рыжими волосами до плеч и красным, опухшим от рыданий лицом, сидела в гостиной, перебирая семейные фотографии.

– Я знаю, она здесь, Кейзи, – сказала она. – Я только недавно ее видела.