Эмили никак не могла запомнить фамилию этой мужеподобной девицы – Николс? Никсон? Наклз? – поэтому, чтобы не попасть впросак, выбрала самый безопасный вариант:

– Выкладывайте, детектив, что там у вас.

– Мы сверили задержанных со списком получателей самоуничтожающихся текстовых сообщений…

– Посланий-самоубийц! – донесся где-то из-под стола голос технаря Стива.

– Тринадцать Кукол не найдены.

– Тринадцать? – вздрогнула Бакстер.

– Кроме того, – виновато продолжала женщина, – из тех Кукол, которых мы успели к этому часу проверить, как минимум пятеро никогда не страдали психическими отклонениями и не обращались за помощью вообще ни к каким психиатрам, а уж тем более к нашим психиатрам. Это свидетельствует о том, что здесь, как и в Нью-Йорке, все гораздо масштабнее и не ограничивается одним лишь Грином и его пациентами. Мы сосредоточились лишь на небольшом фрагменте пазла… Я подумала, вы должны об этом знать.

Бакстер издала звук, который одновременно выражал измождение, разочарование и тревогу.

Женщина улыбнулась, будто извиняясь, и села на место.

– Эй! – прошептал Сондерс. – Что понадобилось Наклз?

Блин, и правда Наклз!

– Изгадить нам праздник, – вздохнула Бакстер, вышла вперед и начала отчет.

Блейк поднял руку.

– Боже праведный, Блейк, – заорала она, – ты давно взрослый, говори!

– Грин правда мог признаться, сколько бомб планируется взорвать?

– По идее, должно быть столько же, сколько в Нью-Йорке. Плюс Сондерс кое-что из него выудил.

– Понятно, – кивнул Блейк, не требуя дальнейших объяснений.

Чейз смотрел на них, ничего не понимая.