У Уилла в первые секунды от лица отливает кровь, но тут же бросается обратно, и, красный, он полувстает с дивана, чтобы возмутиться.

– Изнасиловал?! – повторяет он, будто слышит это слово впервые в жизни. – Вот ты чего теперь надумала? Да это же просто абсурд!

Тут он понимает, что уже вовсю кричит, и усаживается обратно.

– Бог ты мой, Эмма! Да ты и в самом деле, я вижу, не в себе, – говорит он, вернув себе самообладание.

Я молча гляжу на него в упор, он тоже смотрит мне в глаза, тем самым вынуждая меня повторить свое обвинение.

– Ты изнасиловал меня, Уилл, – снова говорю я. – Ты подсадил меня к себе в машину, когда я возвращалась домой. Ты овладел мною и сказал, что это я тебя на это вынудила. Что я тебя якобы соблазнила. Но я была еще ребенком, Уилл.

– Да вряд ли, Эмма, – глумливо ухмыляется он. Это его оплошность, и я замечаю, как Кейт негодующе подается вперед.

– Ребенком, Уилл, – повторяю я. – Мне было еще четырнадцать.

– Эмма, успокойся, прошу тебя, – говорит он. – Мы оба с тобой знаем, что ты была очень проблемной барышней. И похоже, таковой осталась и поныне. Я бы рад был проявить к тебе жалость, но если ты намерена и дальше нести подобный клеветнический вздор, то я буду вынужден принять меры.

– Это я собираюсь принять меры, – в тон Уиллу отвечаю я, потому что действительно настроена решительно. Теперь, когда я с ним встретилась, это стало частью моего плана. – Я обращусь в полицию.

– Ну, против моих показаний твои ничего не будут значить. Это будет заявление душевнобольной женщины с целым шлейфом психических проблем, – говорит Уилл уже чуть более жестким тоном. – Возможно, ты еще захочешь передумать.

– Нет. Время пришло.

Тогда он поворачивается к Кейт, глядя на нее с утомленно-сочувственной улыбкой – так, будто двоих взрослых замучило одно очень трудное дитя.

– Я не знаю, что там она вам наплела, Кейт, – говорит Уилл, – но все это сплошная ложь. У нее всегды были изрядные проблемы с психикой – вам это известно? Ее пришлось даже отселить к бабушке с дедушкой. И сейчас она хочет сделать самую большую ошибку в своей жизни.

– Да похоже, что это как раз вы, Уилл, явились самой большой ошибкой ее жизни, – отвечает Кейт. – Она была дочерью вашей сожительницы. Она доверяла вам, как отцу.

Мне сразу хочется ее обнять.

Уилл мгновенно отбрасывает всякую дипломатию улыбок.

– Это чушь! – кричит он. – Полная несусветная чушь! – В ярости он так быстро выпрямляет скрещенные ноги, что ударяется в кофейный столик и опрокидывает чашку. – Послушайте, я ни за что не стал бы это говорить, но ваша подруга отнюдь не была невинным цветочком. У нее был приятель в Брайтоне, гораздо старше ее. Она сама мне рассказала. Она сама все время корчила из себя Лолиту. Она сама на это напросилась!