– Для тебя. Но ты – не я.

– Зачем ты на самом деле это делаешь?

– Мы уже это обсудили, верно? Мона торпедировала твой план, так что доказать мою невиновность не выйдет. И я сказала тебе, что собираюсь работать над этим делом. Если я провалюсь, так и будет.

– Если ты провалишься, то с приличными шансами отправишься обратно в тюрьму и уже не выйдешь из нее живой. Откуда ты взяла идею раскрыть дело и воспользоваться этим, чтобы вернуться?

– За последние два года у меня было много времени на раздумья.

– Нет ли тут связи с визитом агента ФБР, который восстановил свою карьеру после осуждения за тяжкое преступление?

– Если ты знала, зачем спрашивала? – сердито бросила Мейс.

– Что тебе сказал специальный агент Фрэнк Келли?

– Удивительно, что ты до сих пор не выследила его и не спросила.

– Спросила. Он сказал, что это между вами.

– Так и есть, Бет. Между ним и мной.

– Я не думала, что мы держим друг от друга секреты.

– Ты – начальник полиции. Я не хочу тебя скомпрометировать.

– Келли выпал один шанс на миллион.

– Меня устраивает такая вероятность.

– Но это же нелепо.

– Нет, Бет. Нелепо – это когда я десять с лишним лет отдаю все, чтобы защищать людей, а потом в один день все теряю, потому что кто-то сфабриковал дело на основании дерьма, о котором я даже не могу вспомнить. Я провела два года жизни в тюрьме, где каждый день казался последним. Сейчас я вышла и все равно не могу заниматься тем, ради чего появилась на свет. И что, ты думала, я просто обо всем забуду? Скажу: «А, бывает, всякое случается»?

Сестры уставились друг на друга; ни одна не желала отступить.

Телефон Бет зазвонил. Она не шевельнулась.

– Лучше ответь, – сказала Мейс. – Закон не ждет никого, даже двух рассерженных сестер.