– Ну, вспомнила что-нибудь? – спрашивает она.

Я оглядываюсь по сторонам со смесью любопытства и ужаса. На стенах темнеют пятна сырости. А может, и крови. Я стараюсь на них не смотреть. Пятна видны и на потолке, только круглые. Определенно от протечек. К стропилам прилепились птичьи гнезда и паутина. Пол забрызган птичьим пометом. В углу валяется дохлая мышь, высохшая до кожи.

Всю эту деревенскую мебель вывезли и, надеюсь, сожгли. Гостиная теперь кажется просторнее, а вот камин стал меньше, чем мне запомнилось. В памяти встает картина: Крейг и Родни стоят перед ним на коленях – мальчишки пытаются вести себя как взрослые мужчины и неловко возятся со спичками и хворостом.

Короткими, пугающими вспышками налетают и другие воспоминания. Я будто переключаю каналы, задерживаюсь на каждом на какую-то секунду, видя мелькающие кадры уже знакомых фильмов.

Вот посреди комнаты танцует босая Жанель, подпевая песне, которую мы с ней любили так сильно, что все остальные ее возненавидели.

Вот Бетц и Эйми готовят курицу, пререкаются, но потом мирятся и хихикают.

А вот Он. Смотрит на меня из противоположного угла комнаты. Его глаза прячутся за грязными стеклами очков. Он как будто знает, чем мы с ним скоро займемся.

– Нет, – говорю я, и мой голос разрастается в пустой комнате, – ничего.

Тина отходит от двери и рывком поднимает меня на ноги.

– Тогда давай немного пройдемся.

Она вталкивает меня на кухню, от которой осталась лишь оболочка. Плиту унесли, и теперь на ее месте лежит квадрат листвы, грязи и тонких полос пыли. Дверцы шкафчиков куда-то подевались, и на меня глядят пустые, усеянные мышиным пометом полки. А вот раковина осталась на месте, хотя и зияет теперь четырьмя ржавыми дырами. Я хватаюсь за ее край, чтобы не упасть. Ноги по-прежнему меня не слушаются. Я их почти не чувствую и будто парю в воздухе.

– Ничего? – спрашивает Тина.

– Ничего.

Она волочит меня в холл, безжалостно сжимая своими тисками плоть на моем плече. Тяжело топочет подошвами. Я парю.

Переступив порог комнаты с двухъярусной кроватью, мы останавливаемся. Спальня Бетц. В ней ничего нет, если не считать небольшой кучки серого тряпья на полу. В ней нет воспоминаний. До сегодняшнего дня я в нее ни разу не заходила.

Видя, что я молчу, Тина тащит меня в комнату, которую я первоначально планировала разделить с Жанель. В точности как в колледже. Одна из кроватей все еще стоит, правда, без матраца. От нее остался лишь проржавевший железный остов, теперь отодвинутый от стены.

Комната воскрешает воспоминания. Вот мы с Жанель говорим о сексе, примеряя вечерние наряды. Все было бы по-другому, если бы я не надела то белое платье. Если бы настояла на том, чтобы провести ночь здесь, а не в другой комнате дальше по коридору.