Я судорожно сглатываю помимо своей воли. От этого кончик ножа еще глубже втыкается в кожу и жалит меня, словно ожог – горячий и пульсирующий. Из глаз катятся слезы.

– Джо Ханнен.

Вверх по горлу стремительно катится тошнота, выталкивая эти два слова изо рта. Тина держит нож на том же месте, пока я извергаю содержимое желудка. Кофе, виноградная газировка и таблетки, еще не успевшие просочиться в мой организм.

Когда все заканчивается, я не чувствую себя лучше. Когда к горлу приставлен нож, а до входа в «Сосновый коттедж» остается пять метров, это невозможно. Мне все так же плохо, голова все так же кружится. Я совершенно выбилась из сил, тело отказывается повиноваться, словно парализованное.

Тина опять тащит меня к дому, и на этот раз я уже не сопротивляюсь. Мой боевой дух иссяк. Все, что мне остается, – это плакать, даже не имея возможности вытереть с подбородка блевотину.

– Почему?

Хотя я и так уже знаю ответ. В ту ночь она была здесь. Вместе с Ним. Помогала Ему убивать Жанель и остальных. Точно так же, как когда-то помогла убить тех туристов в лесу. И как потом убила Лайзу, хоть она это и отрицает.

– Мне надо знать, что ты помнишь, – отвечает Тина.

– Но почему?

Ответ прост: это позволит ей решить, убивать меня или нет. Как Лайзу.

Мы уже у самой двери, у этой жуткой, коварной пасти. Оттуда тянет слабым, бросающим в озноб холодом.

Я начинаю кричать, истерическим криком, рвущимся из опаленного желчью горла.

– Не надо! Пожалуйста, не надо!

Я хватаюсь свободной рукой за косяк, вонзая глубоко в дерево ногти. Тина резко меня пихает, раздается сухой треск, и от дверной рамы отламывается щепка. Я кричу не переставая.

«Сосновый коттедж» принимает меня в свои объятия.

40

Оказавшись внутри, я умолкаю.

Не хочу, чтобы «Сосновый коттедж» знал, что я здесь.

Тина отпускает меня и слегка подталкивает. Я отлетаю на середину гостиной, скользя ногами по полу. Внутри царит благословенный мрак. Мутные стекла почти не пропускают с улицы постепенно гаснущий свет. Через распахнутую дверь сочится свет фар и ложится на пол ярким прямоугольником. В самом его центре располагается тень Тины, которая стоит, сложив на груди руки и отрезая мне путь к отступлению.