Помимо крови и отпечатков ног на полу виднелись довольно глубокие и длинные царапины – не менее дюжины. Я представил, как раненые вампиры ползли тут, впиваясь в каменные плиты ногтями, и содрогнулся.

– Нам повезло, – проговорил Козловский, ставя сумку на пол. – Вампиры спят. Наверное, решили, что мы не сунемся сюда. А может, обессилели от ран. Да, скорее всего. Надо было им запасти здесь немного земли из Польши.

– Вы говорили, что вампиры не спят в гробах, – заметил Мериме.

– Должно быть, этим больше негде, – отозвался Козловский. – Не все ли равно?

– Смотрите, – сказал доктор, подходя к небольшому ящику, стоявшему в углу помещения. – Вон у них здесь что! – Он продемонстрировал нам несколько трубок и прочие приспособления для курения опия. – Даже вампиры подвержены воздействию этой отравы. Слезы мака, как называл опий Корнелий Цельс. Настоящий бич нашего времени.

– Помогите сдвинуть крышку, – сказал Козловский.

Мы подошли к ближайшему саркофагу, налегли на каменную плиту, и та со скрипом поехала в сторону.

Внутри оказался Киршкневицкий. Он лежал на спине совершенно неподвижно и, казалось, спал. Я заметил, что его одежда насквозь пропитана кровью. Она же была и в гробу.

Козловский достал из-за пояса молоток.

– Начнем, – сказал он мне, и я приставил кол к груди вампира.

– Чуть ниже, – подсказал Мериме. – Сердце не здесь.

Я передвинул кол, Козловский размахнулся и одним точным ударом вогнал осину в плоть Киршкневицкого. Я ожидал, что вампир изогнется дугой, захрипит или выкинет еще какой-нибудь фортель вроде описанных в статьях, хранимых мадам де Тойль, но тот даже не дернулся.

– Все? – спросил я слегка удивленно.

Козловский кивнул.

– Я думал… будет поэффектнее.

– Разочарованы? – с усмешкой спросил Мериме. – А по мне, чем меньше шума, тем лучше.

Я не мог не согласиться с доктором.

– Продолжим, – сказал Козловский, переходя к следующему гробу.

Он оказался пуст.

В третьем лежала Виолетта. Она тоже казалась спящей. Кожа была бледной, под глазами залегли темные круги. На лице – ни следа от раны.