Глава 38

Неужели настолько постыдно принять помощь, когда ее тебе предлагают?

Возвращение домой после ухода из колледжа «Мальборо» обернулось для Корелла чувствительным ударом. Его поразила холодность матери.

Она говорила только о себе и, кажется, ни единым словом не помянула Леонарда. Странно, но в один из самых тяжелых периодов жизни мать совершенно утратила способность рассуждать о чем-либо всерьез. Она играла и требовала, чтобы сын подыгрывал ей.

Мать жаловалась на цены в магазинах, нехватку продуктов и плохое состояние дома. О главном, как всегда, говорить было нельзя. Малейший намек – и она меняла тему.

– Какой шторм сегодня на море…

– Ты не вымоешь сегодня посуду?

– Тетя Вики напрашивается в гости, но ведь мы этого не хотим, верно?

Леонард не протестовал, но хотел бы иметь рядом человека, способного оказать в этой ситуации хотя бы моральную поддержку. Лучшей кандидатуры, чем тетя Вики, было не найти. Однако его подавляла энергичность тети, рядом с ней Леонард чувствовал себя несчастным и слабым.

Тогда он стал мечтать о бегстве. За окном стояла осень, время приближалось к полудню. Война закончилась, настало время мирного труда. На Японию уже сбросили атомные бомбы, а мать заперлась у себя в комнате.

Будь Леонард внимательнее, разглядел бы, что она больна. Блокировка достигла последней стадии, мать существовала в альтернативной реальности и как будто все время чего-то ждала.

– Мы должны быть готовы к этому в любой момент, – повторяла она.

Леонарду было страшно. Безумие бродило за ним по пятам, грозя в любую минуту навалиться сзади. «Но при чем здесь я?» – мысленно спрашивал он.

Однажды, заслышав из ее комнаты страстные стоны, он решил, что с него хватит. Собственно, это было не столько осознанное решение, сколько импульсивный жест. Леонард задыхался. Затхлый воздух безумия отравлял его.

В тот вечер он собрал чемодан с книгами и одеждой. Не забыл и отцовскую бутылку шерри. К тому времени Леонард еще не пробовал алкоголь и хотел, чтобы первый опыт знаменовал не депрессию, а начало новой взрослой жизни.

Увидев красную башню с часами на вокзале на Лорд-стрит, он ощутил нечто подобное пробежавшему по телу электрическому разряду. Голова кружилась, и дело было не только в шерри. Леонарда пьянило чувство свободы – весь мир лежал перед ним как на ладони. И первое приключение поджидало уже за углом, на Портленд-стрит, где его вырвало.

Манчестер лежал в руинах. В воздухе висела угольная пыль. В то, что Англия выиграла войну, верилось слабо. Электричество экономили, и после десяти вечера улицы вымирали. Всюду царили апатия и безнадежность.