– Нам нужно идти, – говорит он.

– Я боюсь, что я там увижу?

– Ничего не увидишь, все застелено брезентом, то место, где она…

Он подходит к окну, кладет руку на стекло, смотрит в сад, собирается с силами. Пытается собраться. Потом поворачивается ко мне, говорит, надо идти. Когда мы выходим из комнаты, Валери с Дэвидом ждут в холле, они говорят, что соболезнуют, и если чем-то могут помочь, просто позвоните, в любое время дня. Майк кивает.

Первое, что вижу на подъездной дорожке, это две полицейские машины, «Скорой» нет, уже уехала, как сказал Майк. Мы подходим к входной двери, но я не в состоянии переступить порог.

– Нет, я не могу войти, Майк.

– Нам придется. Я буду рядом с тобой.

Группа сотрудников без формы стоит в холле.

Майк представляет меня как приемную дочь. Один кивает, говорит – Стив ждет вас на кухне. Пол, плитку в холле нужно заменить. Я держусь за Майка, пока мы идем.

– Крепись, – говорит он, кладет руку мне на спину.

Я снова спрашиваю, где Саския.

– Врач «Скорой» сделал ей укол, что-то успокоительное, она сейчас спит у себя в спальне.

Полицейский, сидевший за столом, встает, когда мы входим.

– Вы, наверное, Милли. Вы позволите задать вам несколько вопросов? Я понимаю, что вы потрясены.

– Могу я остаться с ней? – спрашивает Майк.

– Конечно, это не займет много времени, обычная формальность. Пожалуйста, садитесь.

Он кладет перед собой блокнот, открывает, снимает с авторучки колпачок.

– Что вы можете сказать о том, когда в последний раз видели Фиби?

– В школе, после занятий, это было часов около четырех.

– Как она выглядела?