Хочу только,

чтобы

меня

не

поймали.

40

40

Я чую неладное с порога, едва открываю входную дверь. Хотя бы место, где Майк стоит: прямо посредине участка, на который она упала. Почему он стоит там, ведь на протяжении всей недели не решался даже смотреть в ту сторону, не то что стоять.

– Я требую, чтобы ты пошла ко мне в кабинет. Немедленно, – командует он.

Он не предлагает сесть, когда мы входим, он стоит ко мне ближе, чем обычно, вплотную, и смотрит мне в глаза. Похоже, ему не нравится то, что он там видит, потому что он отходит прочь, садится за свой стол и что-то бормочет себе под нос. На столе бутылка виски, пустая более чем на треть, и налитый стакан. Он выпивает то, что налито, и сразу наливает еще. Я молча сижу в кресле, которое стало моим несколько месяцев тому назад. Жду.

Его слова, когда он наконец их произносит, как удар для меня:

– А меня ведь предупреждали насчет тебя. Люди говорили мне, что я дурак. Что это безрассудство.

Что, если я возьму тебя в дом, беды не оберешься. Но я никого не послушал. Думал, что справлюсь.

Пираньи возвращаются. Китайская рыбка тоже. Еще один судный день.

– Я думал, что знаю о тебе все, – ну, если не совсем, то почти все. Я думал, ты веришь мне. Я верил тебе, я же принял тебя в дом, во имя всего святого.

– Я на самом деле верю вам, Майк.

Он с грохотом обрушивает кулаки на стол, я даже подпрыгиваю. Ничего подобного нельзя было ожидать от Майка – такого мягкого, понимающего. Передо мной дикий зверь. Беспощадный. Он в ярости, и причина его ярости я. Значит, в голове у него начинает-таки проясняться, горе – как туман, дымка. Застилает глаза, окутывает ландшафт. Мешает видеть все таким, как оно есть на самом деле.

– Не лги мне, – говорит он. – Если бы ты верила мне, ты бы мне все рассказала.

– Что рассказала?

Он делает паузу, отхлебывает глоток виски и, согнув пальцы, впивается ими в стол. Ладони, как два тарантула, готовые ужалить.