– Ты можешь больше не притворяться, Милли. Я все знаю.
– Это продолжалось очень долго, не один месяц, так ведь? Фейсбук, форум класса. Эсэмэски. Из полиции вчера вернули телефон Фиби. Она травила тебя все это время, так ведь?
Я знаю, к чему он клонит – все дорожки, дескать, ведут ко мне.
– Почему ты мне ничего не сказала? Господи, мы ведь столько времени проводили вместе.
– Я не хотела волновать вас, причинять беспокойство. Я надеялась, что мы с Фиби станем подругами – даже сестрами, может быть.
Он открывает один из ящиков своего стола, что- то достает и кладет на стол перед собой.
Ноутбук Фиби, он, значит, у Майка.
– Она не знала, что я знаю, – говорит он.
– О чем?
– О Сэме.
– Кто такой Сэм?
– Хочешь сказать, что не знаешь, кто такой Сэм. Неужели ты ничего не слышала о нем в школе?
– Нет, ничего.
Он опять спрашивает, не вру ли я. Я ничего не отвечаю не только потому, что боюсь признаться. Меня останавливают картины моей новой жизни, какой она могла бы быть в этом доме, они вспыхивают перед глазами. Совсем близко, рукой подать. Нужно только пережить очередную бурю, нужно только переубедить его.
– Мы с его отцом старые приятели. Учились вместе когда-то, продолжали поддерживать отношения и после того, как он с семьей переехал в Италию. Мы виделись прошлым летом. Все немного посмеивались над ними за их спиной – такой дистанционный роман. Мама Сэма видела кое-какие письма, но не все. Не те, в которых Фиби писала о своих догадках на твой счет.
– Но я думала, она ничего не знает обо мне.
– Нет, она знала, – отвечает он.
Он сжимает кулаки, потом разжимает. Опять сжимает. Тянется к бутылке, наливает, сразу выпивает, но больше не наливает. Лучше бы налил, думаю я, алкоголь своим теплом согревает его, манера рассуждать смягчается, крайности сглаживаются, мне это хорошо заметно.