Она сражалась, выкручиваясь и визжа, как банши[36].
– Вы что, не видите его? Он слишком слаб, он не может плыть!
– Мы видим его. Мы вызвали спасательную лодку.
Констанс стала вырываться, но противники были сильнее.
– Он тонет! Бога ради, спасите его!
– В такой прибой никто не может войти! – прозвучал тот же мужской голос.
– Трусы!
Она попыталась броситься в воду, но появились другие люди и, несмотря на ее бешеное сопротивление, сумели оттащить ее от накатывающих на дюны волн. На помощь противникам Констанс пришли еще четверо в военной форме. Все вместе они скрутили ее, как она ни билась, ни плевалась, ни пиналась.
– Я убью вас! Отпустите меня!
– О Иисус, ну и тигрица! Не могу поверить: с полдюжины мужиков не в силах ее удержать!..
– У нас нет на это времени. Давайте аптечку.
Они уложили ее на песок. Лишенная возможности двигаться, она лежала лицом вниз, как будто пригвожденная, пока не почувствовала холодную иглу, входящую в ее бедро сзади… и все уплыло куда-то вдаль, стало каким-то странным.
Эпилог
Эпилог
Проктор беззвучно распахнул двойные двери библиотеки, впуская миссис Траск с серебряным подносом, на котором стоял чайный прибор.
Погруженная в полумрак комната освещалась только затухающим огнем из камина. Перед камином в «ушастом» кресле Проктор видел неподвижную фигуру, трудно различимую в слабом свете. Миссис Траск подошла к фигуре и поставила поднос на приставной столик возле кресла.
– Я подумала, что вы не откажетесь от чашечки чая, мисс Грин, – прозвучал заботливый голос.