Кристиан посмотрел на часы над дверью: он сидел в этом кабинете не больше пятнадцати минут.

– Я не знаю, – ответил он доктору.

И в следующий момент понял, что это правда.

Каждый раз, когда Кристиан вспоминал, как его избили в Салеме, возвращалась боль. А вместе с ней – чувство отщепенчества и ненависть. Последняя, слово зараза, гуляла по темным переулкам, поражая его ровесников. Они приняли в партию польку-феминистку, вот до чего опустились «Шведские демократы»… Нет, с этой страной надо определенно что-то делать.

– Всем нам нужно что-то, что придавало бы нашей жизни смысл, – сказала терапевт. – Иногда это занимает все наше время, это так. Ведь в сутках всего двадцать четыре часа, а в неделе семь дней. Везде успеть невозможно.

Но не все лежало на плечах Кристиана. Микаэль, по заданию Йенса Мальма, пытался организовать в тюрьме партийную ячейку для находящихся в заточении товарищей. Ничего не получилось. Администрация колонии и другие заключенные загубили их планы на корню.

«Разрозненные, мы не бог весть что, – повторял Микаэль. – Только в сплоченности наша сила».

Это было так. По крайней мере, Кристиан старался убедить себя в этом.

– А этот твой друг, который сидит в тюрьме… расскажи о нем, – попросила терапевт.

Кристиан закусил нижнюю губу – чуть ли не до дыры, как ему показалось. Они с Микаэлем выросли в паре кварталов друг от друга. Встречались на вечеринках. Имели общие интересы. Любили одну и ту же музыку и одинаково одевались. Пока их ровесники совершали поворот к взрослой жизни, Кристиан и Микаэль лишь плотнее льнули друг к другу. Кристиан посмотрел на докторшу. Он надеялся, что этого ей хватит.

– За что он сидит? – спросила она.

– За драку.

– И ты думаешь, он там страдает?

– Я знаю, что это так. Я слышу это по его голосу, когда звоню ему.

Микаэль сидел уже больше пяти лет. Год от года их свидания становились все короче. Кристиан видел, как несвобода ломает его товарища, но дело не только в этом. Его сокамерники отпускали странные комментарии. Ничего не говорили напрямую, но все, что нужно, сквозило между строк. Пару раз Кристиан заставал своего друга с синяками под глазами и на щеках или с треснутой губой. Или что-то свистело внутри Микаэля, когда он садился или поднимался, держась за живот или за ребра.

– Ты говорил, что разобрался с этим. – Кристиан испуганно кивал.

– Не все так просто, – отвечал Микаэль. – Но ты не волнуйся, ничего страшного.

Кристиан спрашивал себя, что все это значит. Добиваться ответа на этот вопрос от Микаэля было бесполезно.

* * *

Отсидев на приеме ровно час, Кристиан поднялся, пожал терапевту руку и покинул ее кабинет. Он поблагодарил ее за все, но возвращаться сюда не собирался.