Она положила руки на стол. На безымянном пальце сверкает обручальное кольцо, скромное, но элегантное. Женщина внимательно смотрит на Кристиана.

– Рассказывай, – говорит она. – Как ты жил последние несколько дней, начнем с этого.

У нее нет ни тетрадки, никакой другой бумажки, ни даже ручки. И Кристиан спрашивает себя: насколько обязательно человеку ее специальности все держать в голове? Если это вообще ее заботит, конечно.

– Нормально, – отвечает он на вопрос женщины. – Как всегда. – Смотрит на серебряный кулон на цепочке, который мелькает из-под ее пиджака. – А что вас, собственно, интересует?

– Твои ощущения прежде всего, – поясняет женщина. – Что ты чувствовал, чем занимался последнее время? Расскажи, что считаешь нужным.

Время движется неумолимо и как будто стоит. Ничего не изменилось и ничего не осталось прежним.

– Я… я чувствовал неуверенность в последнее время. Мне как будто было некуда себя деть. Думаю, именно поэтому я здесь.

Он видел рекламу на автобусе: «Тебе нужна поддержка? Поговори с одним из наших психотерапевтов – бесплатно!» Адрес сам собой запал ему в память, но Кристиан не думал об этом, пока вдруг не увидел эту дверь по дороге домой из тренажерного зала. Тогда, остановившись на тротуаре, он впервые спросил себя: как, собственно, здесь оказался? Этот вопрос он задает себе до сих пор.

– То есть неуверенность, – повторяет женщина. – Можешь пояснить?

Кристиан мотает головой:

– Нет… я не так выразился. Неуверенность – не совсем то слово. Скорее одиночество… Мой лучший друг… он сидит, вот уже много лет. Возможно, дело в этом.

– Сидит? – переспрашивает доктор. – Он в тюрьме, хочешь сказать?

– Да.

Она кивает.

– Понимаю.

Кристиан оглядывается. Комната просторная, светлая, как с рекламы агентства недвижимости. Он смотрит на свои руки: пальцы сжаты в замок. Делает попытку расслабиться.

«Шведское сопротивление» разлагается на глазах, они не пережили последнего поражения. Кристиан не может быть их лидером, потому что не имеет и малой толики того, чем обладал его товарищ. Их манифестации последнее время носят скорее спорадический характер, и число участников катастрофически уменьшается с каждым разом. Они катятся в пропасть, теперь это очевидно.

– Вы общаетесь? – спрашивает она.

– По телефону и так… Я навещаю его, когда могу… разрешение дают через раз. Он… он ужасно выглядит последнее время, и я не знаю, что с этим делать. Все это страшно тяжело.

– Но твое одиночество… В чем оно выражается, ты не мог бы выразиться точнее?