– Да.

– Осторожней, черт…

Мне становится жарко.

– Гофман едет сюда, – говорю я. – Теперь у нас заложница. Может, предупредить его?

– Предупредить? – переспрашивает Бирк, заглядывая в квартиру. – Черт… я его не вижу. А ты?

Я сжимаю пистолет. В висках стучит кровь. С краю моего поля зрения – черная рама. Я моргаю раз, потом еще… Контролирую дыхание.

В прихожей темно. На полу в гостиной лежит безжизненное тело. Его голова покоится в луже крови.

– Нет, – отвечаю я на вопрос Бирка. – Я не вижу его.

Комнаты по коридору располагаются буквой «Т»: одна справа, одна слева и прямо впереди гостиная. В окнах последней отражается только мой силуэт, мелькающий в дверном проеме. Вопросы в голове так и роятся: есть ли там еще двери? Сколько патронов у него осталось и справится ли Сэм без меня, случись что?

– Ты первый, – шепчет Бирк.

Одной ногой я уже в зале. Чувствую нависающую где-то над головой люстру. Потом слева мелькает рука Габриэля, ищет выключатель.

Внезапно комнату заливает свет. В поле моего зрения попадают развешанные на крючках пиджаки и куртки и аккуратно сложенный шведский флаг на полке для шляп. Ковер на полу подвернут – очевидно, волочившимися по полу ногами Ирис.

Я вглядываюсь в пространство, следя за стволом своего пистолета.

Потом иду вдоль правой стены. Бирк вдоль левой. Шарю в карманах пиджаков, достаю идентификационную карточку. Кристиан Вестерберг серьезно смотрит в камеру. У него четко очерченные, правильные черты лица, и я легко узнаю в нем того, кто лежит на полу. Спрашиваю себя, о чем он думал, когда делали этот снимок.

Телевизор в гостиной включен. Показывают «Встреть меня в Сент-Луисе».

– Он уже пришел? – спрашивает маленькая девочка. – Я давно жду его, а его все нет.

– Кто должен прийти? – слышу я голос Джуди Гарланд.

– Санта-Клаус, – говорит девочка и делает большие глаза.

Между тем снаружи бушует шторм. Ветер стучит в окна, грозя разнести их вдребезги в любую минуту. Я забираю вправо, за угол, с оружием наготове. Щеки пылают. Рукоятка «ЗИГа» стала влажной и скользкой. Я никак не могу положить палец на спуск, не решаюсь.

Дверь на кухню открыта. На подоконнике горит последняя свеча адвента. На холодильнике рождественские открытки в рамочках, но это всё.